Книги

Е.Дозорцева Соматическая психотерапия травмы У ДЕВИАНТНЫХ девочек-подростков

-= 2 =-

(Двигает ногами.)
Т.: Убегай, но старайся, чтобы движения были очень медленными.
К.: Стало легче, особенно в ногах.
Т.: Что дальше?
К.: Приходит мама. Бьет отчима по лицу сумкой. (Шевелит рукой.)
Т.: Что хочется сделать руке?
К.: Хочется удержать мамину руку, чтобы она его не била. Его жалко.
Т.: Сделай это медленно.
К.: Да, удержала.
Т.: Что чувствуешь?
К.: Рука легкая. Все хорошо.
После первичной проработки ситуации насилия и ослабления связанных с ней неприятных ощущений весь процесс проводится вновь. В описываемом случае при повторном “проживании” травмы некоторые ее симптомы еще сохраняются: напряжение в горле в момент удушения девочки, чувство страха, связываемое с неприятными ощущениями в левом боку. Эти ощущения также отслеживаются и устраняются. Третье возвращение к ситуации показывает, что все симптомы утратили прежнюю силу.
Пережитое Людой травматическое событие относится к категории травмы физического насилия (удушения). Оно сохраняло для девочки свою значимость в течение длительного времени. Как свидетельствует протокол работы, травма имеет множественные проявления, которые включают в себя не только различные физические, но и выраженные эмоциональные компоненты. В пользу этого говорят разнообразные ощущения боли, жара, комка в горле. Травматические симптомы достаточно сильны, и для их нейтрализации постоянно требуются ресурсы в виде глубокого ритмичного дыхания. Эпицентр, или “воронку травмы”, представляет момент удушения. Он наиболее резистентен к терапии, но, в конце концов, также поддается воздействию ресурса. Разрядка переживается в виде ощущений тепла, легкости. Завершающий характер имеют поведенческие реакции девочки, ее желание вмешаться в ситуацию, изменить ход событий. Они выражаются в движениях глотания, бегства, побуждения удержать руки матери. Подобное стремление к активности может рассматриваться в качестве действий по разрешению травмы. В процессе устранения симптомов отчетливо прослеживается изменение чувств девочки: от сильного страха к чувству жалости по отношению к обидчику. В этом проявляется и смена ее внутренней позиции.
Как правило, по завершении работы над травматическим событием и связанным с ним состоянием, девочки отмечали чувство легкости, новой энергии, освобождения, очищения. Так, одна из воспитанниц, которой требовалась психотерапия в связи с травмой изнасилования, сказала: “У меня было такое чувство, как будто я несу неподъемный рюкзак. А сейчас я его сбросила”. Другая сравнивала появившееся у нее после изнасилования ощущение с “толстой коркой грязи на всем теле”. После сеансов психотерапии она почувствовала, что “эта корка треснула, развалилась на куски и рассыпалась”.
Изменение физического и эмоционального состояния в связи с травматическим событием позволяет подросткам переосмыслить случившееся. Так, Люда Ш. на вопрос терапевта о том, как она теперь воспринимает случай с нападением на нее отчима, ответила: “Его (отчима) жалко. Но он должен понять, что не имел права со мной этого делать”. Если раньше доступ к размышлению о ситуации был – эмоционально и физически – блокирован внутренним мышечным напряжением, то теперь появляется возможность выработать конструктивную позицию и готовность к иным вариантам поведения по отношению к членам семьи. Таким образом, прошлый опыт становится доступным для интеграции в жизненную историю подростка и использования его уроков в будущем.
Определенную сложность в работе с травмой насилия представляло то обстоятельство, что, помимо шоковых травм, о которых шла речь выше, насилие в семьях девочек с делинквентным поведением было систематическим, превращаясь в привычную модель жестокости. Подростки редко прибегали к попыткам осознания такого рода ситуаций, поскольку в их восприятии они представали сугубо стереотипно, что лишало их остроты непосредственного единичного переживания. Однако эмоции, связанные с подобными событиями, неосознанно накапливались и проявлялись в кошмарных повторяющихся снах. Являясь прямым результатом эмоциональной травмы, такие сны связывались часто с насилием против не самих девочек, а близких, к которым они были привязаны: матерям, бабушкам, дедушкам. В этих случаях мы сочли возможным работать не с реальными событиями, служившими прототипами сна, а с содержанием сновидения, в котором происходило “сгущение” эмоциональных проблем наших клиенток. Сновидение рассматривалось нами как символический эквивалент реального жизненного явления. Принцип проработки содержания травмы оставался тем же. Примером может служить терапия Светы Р.
Света Р., 16 лет, находилась в специальном училище за кражи. Мать, отец и отчим девочки пьянствовали, избивали ее и дедушку, который был для Светы самым близким и любимым человеком. Для того, чтобы прокормить себя и своих младших сестер 5 и 7 лет, Света начала воровать. В училище она переживала за судьбу деда и сестер. В течение длительного времени ей снился один и тот же сон, в котором мать и отчим обижают дедушку. Девочка в страхе просыпалась. Приведем сокращенный протокол основной части терапевтической сессии, на которой прорабатывалось содержание сна.
Т.: Вспомни сон с самого начала.
К.: Отчим, мать и отец собираются вместе и что-то задумывают против дедушки.
Т. Что ты чувствуешь?
К.: Тяжесть в груди.
Т.: Тяжесть в груди. Последи за ней.
К.: Уходит в плечи... В спину...
Т.: Подыши, ощути опору.
Пауза.
К.: Тяжесть исчезает.
Т.: Тяжесть исчезает. Что происходит дальше?
К.: Дедушка встает с постели и идет по переходам в эту комнату.
Т.: Что ты чувствуешь сейчас в теле?
К.: Тяжесть в плечах... Уходит в спину, в позвоночник... Постепенно исчезает.
Т.: Дальше.
К.: Они замахиваются и бьют дедушку.
Т.: Что ты ощущаешь сейчас?
К.: Тяжесть в спине.
Т.: Последи за этим ощущением…Старайся сохранять глубокое дыхание…
Пауза.
К.: Тяжесть уходит...
Т.: Что ты чувствуешь теперь?
К.: … Легкость. Могу думать об этом сне, он как будто отдельно от меня. Спокойно могу думать.
В этом случае эмоциональная травма была достаточно длительной. О ней свидетельствовали преимущественно однотипные симптомы тяжести, имевшие различную локализацию: в груди, плечах, спине. По мере проработки содержания снов они все больше перемещались из центра тела к периферии. Характерна траектория “ухода” симптома через спину, позвоночник. Циклы освобождения от симптомов по мере проживания ситуации становятся все более короткими. Внешний ресурс в виде глубокого дыхания и ощущения опоры потребовался лишь на первой стадии, в дальнейшем достаточными оказались внутренние ресурсы, и необходимо было лишь отслеживать симптомы и степень их выраженности.
Сновидение имеет то преимущество перед реальностью, что оно может изменяться. В случае Светы в дальнейшем мы преобразовали сновидение так, что она выступала в нем в роли активного, деятельного участника. Она видела себя защитницей деда и чувствовала себя, по ее словам, “сильной, как стена”. Особо следует отметить спонтанное появление этого, архетипического по своей природе, исцеляющего состояния. Здесь очевидно изменение не только эмоционального состояния девочки, но и ее самовосприятия. Благодаря проработке травмы появляется возможность нахождения иных моделей поведения на основе приобретенного чувства спокойствия и уверенности, а также нового образа “Я”.
Немаловажен и еще один эффект работы со сновидениями: после работы с  их содержанием сны больше не возобновляются. Девочки начинают спать спокойно, без ночных пробуждений, что положительно сказывается на их общем самочувствии и работоспособности.
В целом, следует отметить, что работа с психологическими травмами в рамках соматического психотерапевтического подхода проходит у подростков быстрее и эффективнее, чем у взрослых. Свойственная их нервным процессам быстрота, подвижность и гибкость позволяют терапевту относительно быстро справляться даже с сильными и тяжелыми переживаниями, вызванными перенесенным жестоким обращением. Эффект такой работы проявляется не только в устранении травматических симптомов, но и в появлении новых ресурсов: возрастают активность девочек, доверие к окружающим.
Деактивация внутреннего напряжения, связанного с психологической травмой, и улучшение процессов саморегуляции нервной системы у девочек-подростков чрезвычайно важны для нормализации их актуального состояния. Происходит своего рода завершение незавершенных психотравмирующих ситуаций, как оно мыслится в гештальттерапии. Однако это лишь отправная точка и необходимое условие для дальнейшего личностного развития девочек. В связи с этим вполне оправданным представляется мнение Е.С.Мазур (Мазур, 2001, см. также статью, которой открывается данный номер) о необходимости сочетания телесно-ориентированной и экзистенциальной психотерапии, позволяющей содержательно проработать личностные смыслы человека. Для подростков с делинквентным поведением, с нашей точки зрения, уместным кажется дополнение вышеописанных вариантов работы групповыми и индивидуальными видами психокоррекции, направленными на стимулирование их собственных возможностей, выработку навыков общения, разрешения конфликтов, взаимной поддержки, понимания себя и окружающих. К сожалению, после окончания пребывания в училище девочки возвращаются домой в ту же социальную среду и не всегда могут рассчитывать на поддержку со стороны государства и общества. В связи с этим задача психолога состоит и в том, чтобы подготовить их к возможному столкновению со сложными ситуациями и обстоятельствами. Это служит профилактике как ретравматизации, так и собственно делинквентного поведения подростков.
 
ЛИТЕРАТУРА
Дозорцева Е.Г., Вострокнутов Н.В., Давыдов Д.М., Морозова Е.И., Савельева И.С., Соколова И.И., Терехина С.А. Психосексуальное здоровье делинквентных девочек (комплексный мультидисциплинарный подход) // Российский психиатрический журнал. – № 2. – 2002. – С.29-32.
Мазур Е.С. Психологическая реабилитация больных с психическими травмами. В сб.: Подготовка и организация работы клинических психологов в учреждениях здравоохранения, социальной защиты и образования. Материалы научно-практической конференции 21 апреля 2001г. М., 2001, с.61-62.
Cauffman E., Feldman S.S., Waterman J., Steiner H. Posttraumatic stress disorder among female juvenile offenders. Journal of the American Academy of Child and Adolescent Psychiatry. 1998. Vol.37. p.1209-1216.
Ulzen T.P., Hamilton H. The nature and characteristics of psychiatric comorbidity in incarcerated adolescents. Canadian Journal of Psychiatry. 1998. Vol.43. p.57-63.
Levine P. Understanding Childhood Trauma. Mothering. 1994. P.49-54.
Levine P. Waking the tiger. Healing trauma. Berkeley, 1997.
Vermeiren R. Delinquent disordered? Psychopathology and neuropsychological deficits in delinquent adolescents. Antwerpen. 2002.



* Е.Г.Дозорцева – руководитель Лаборатории психологии детского и подросткового возраста Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии им. В.П.Сербского, доктор психологических наук.
 


« Предыдущая страница Страница 2 из 2
Поделиться:

« Назад