Зигмунд Фрейд. Изначальная запись случая.
-= 2 =-
Он сожалел, что договорился провести с ней ночь; лишь ее честность принудила его поступить несправедливо по отношению к покойному. Он всегда старался проводить четкое разграничение между отношениями, состоящими лишь из копуляции, и тем, что называется любовью; мысль о том, что ее так глубоко любили, делала ее в его глазах неподходящим объектом для чувственности.
Я не смог удержаться, чтобы не сконструировать из находящегося в нашем распоряжении материала событие: как до возраста 6 лет у него была привычка мастурбировать, и как отец это запрещал, используя в качестве угрозы фразу «Это будет твоей смертью», и, возможно, также угрожал отрезать его пенис. Это привело к тому, что он мастурбировал в связи с освобождением от проклятия, к его приказам и запретам бессознательным и к угрозе смерти, которая сейчас была переведена обратно на отца. Его суицидальные идеи в настоящем тогда будут связаны с обращенным к себе упреком в убийстве. Это, как он сказал в конце сессии, вызвало у него множество идей.
Дополнение. — Он вполне серьезно, как он сказал мне, намеревался совершить суицид, и от этого его удерживали лишь два обстоятельства. Одно из них — то, что он не мог выносить мысль, что мать найдет его кровоточащие останки. Но он смог избежать это с помощи фантазии осуществления этого действия в Земмеринге[4] и того, что он оставит записку, требующую, чтобы первым о случившемся проинформировали его шурина. (Второе обстоятельство я забыл, что достаточно любопытно).
Я не упоминал три взаимосвязанные воспоминания из ранних сессий, датируемые четвертым годом его жизни, которые он описывает как самые ранние и которые относятся к смерти его старшей сестры Катерины. Первое — ее несут в кровать. Второе — он спрашивает: «Где Катерина?» и заходит в комнату, где обнаруживает сидящего в комнате и плачущего отца. Третье — его отец склоняется над плачущей матерью. (Любопытно, что я не уверен, принадлежат ли эти воспоминания ему или Ф.)[5].
* * *
14 октября. — Моя неуверенность и забывчивость по поводу последних двух пунктов, похоже, тесно связаны. Воспоминания были действительно его, а то обстоятельство, которое я забыл, заключалось в том, что, когда он был маленьким и они с сестрой разговаривали о смерти, она сказала: «Клянусь, если ты умрешь, я убью себя». Так что в обоих случаях речь шла о смерти его сестры. (Я забыл это вследствие собственных комплексов). Более того, эти самые ранние воспоминания, когда ему было 3,5 года, а сестре 8, соответствуют моей конструкции. Смерть подошла к нему очень близко, и он действительно верил, что ты можешь умереть, если мастурбируешь.
Возникшие у него [в конце прошлой сессии] идеи были следующими. Мысль о том, что его пенис отрезают, мучила его в чрезвычайной степени, и это происходило, когда он был погружен в учебу. Единственной причиной этого, которую он мог вспомнить, было то, что в это время он страдал от желания мастурбировать. Во-вторых, и это казалось ему более важным, дважды в своей жизни по поводу первой копуляции (в Триесте) и второй раз в Мюнехе у него были сомнения относительно первого из этих случаев, хотя по внутренним причинам это кажется очевидным — его посещала такая мысль: «Это великолепное чувство! Ради этого можно сделать что угодно — например, убить собственного отца!» В его случае это не имело смысла, поскольку его отец был уже мертв. В-третьих, он описывал сцену, о которой ему часто рассказывали другие люди, включая его отца[6], но сам он эту сцену абсолютно не помнит. Всю жизнь он ужасно боялся ударов и чувствовал благодарность к отцу за то, что он его не был (насколько он мог помнить). Когда били других людей, он обычно убегал и прятался, чувствуя сильный страх. Но, когда он был очень маленьким (3 года), он, похоже, сделал что-то скверное, за что отец его ударил. Маленький мальчик тогда впал в ужасную ярость и начал осыпать отца бранью. Но поскольку он не знал плохих слов, он называл его именами всех предметов, которые были вокруг: «Ты лампа! Ты полотенце! Ты тарелка!» и т.д. Говорят, что отец провозгласил: «Этот ребенок будет великим человеком или великим преступником!» Эта история, как признал пациент, была доказательством его гнева и мести, относившихся к отдаленному прошлому.
Я объяснил ему принцип Одижи в Вероне[7], и он нашел его весьма соответствующим случаю. Он рассказал мне еще кое-что в связи со своей мстительностью. Однажды, когда его брат был в Вене, он подумал, что имеет основание полагать, что его мама предпочитает брату. Он ощутил в связи с этим в такую злобную ревность, что испугался, что может сделать брату какую-нибудь гадость. Он попросил брата побороться с ним и не успокоился до тех пор, пока тот его не поборол.
Он рассказал мне другую фантазию о реванше над этой дамой — фантазию, которой ему не было надобности стыдиться. Он подумал, что она высоко ценит социальное положение. В связи с этим у него возникла фантазия, что она выходит замуж за человека, служащего в правительственном учреждении. Он сам поступает на службу в этот же департамент и делает карьеру быстрее, чем ее муж. Однажды ее муж совершает нечестный поступок, и эта дама бросается к его ногам и умоляет спасти ее мужа. Он обещает сделать это и говорит, что лишь любовь к ней принудила его пойти на службу, поскольку он предвидел, что такой момент когда-нибудь настанет. Сейчас его миссия исполнена, ее муж спасен, и он может уйти в отставку. Позже он пошел еще дальше и понял, что предпочел быть ее благодетелем и оказать ей большую услугу так, чтобы она даже не знала, что это сделал именно он. В этой фантазии он видел лишь доказательства своей любви, а не великодушие в стиле графа Монте-Кристо, предназначенное для вытеснения его мстительности.
* * *
18 октября. — Долги.
Он начал с исповеди о нечестном поступке, совершенном, когда он был уже взрослым. Он играл в «очко» и много выигрывал. Он заявил, что после следующей партии, на которую он ставит все, он прекращает играть. Он дошел до 19 и на мгновение задумался, стоит ли играть дальше; затем он, как бы ненамеренно, задел колоду и увидел, что следующей картой будет 2, и таким образом он набрал ровно 21 очко. Затем последовало детское воспоминание о том, как его отец подбивал его вытащить из кармана у матери кошелек и извлечь оттуда несколько крейзеров[8].
Он говорил о своей совестливости и осторожности в обращении с деньгами, начиная с того времени. Он не взял свою долю наследства, но оставил ее у матери, которая выдавала ему весьма небольшое количество карманных денег. Поэтому он начинает вести себя как скряга, хотя у него такой склонности не было. Он также нашел для себя затруднительным одолжить деньги другу. Он не может даже заставить себя заложить какой-либо предмет, ранее принадлежавший его отцу или даме.
На следующий день, продолжая ассоциации, он говорил о своем отношении к женщине, которую он называл «Ресерль», которая помолвлена и собирается выходить замуж, но, очевидно, очень привязана к нему; как он поцеловал ее, но в то же время у него возникла неприятная навязчивая идея, что что-то плохое случится с его дамой — что-то, напоминающее фантазию, связанную с Капитаном Новаком [«жестоким» капитаном]. Его сновидение ночью сказало гораздо более явно о том, что в бодрствующем состоянии было затронуто лишь слегка: -
(I) Ресерль останавливалась с нами. Она встала, как если бы находилась под гипнозом, с бледным лицом, подошла к моему стулу сзади и охватила меня руками. Кажется, я пытался избавиться от ее объятий, как если бы всякий раз, когда она гладила меня по голове, что-то плохое происходило бы с моей дамой — что-то плохое в другом мире. Это происходило автоматически — как если бы несчастье случалось в тот самый момент, когда происходило поглаживание.
(Сновидение не было интерпретировано. В действительности оно является лишь более ясной версией той навязчивой идеи, в которой он не смел себе признаться в течении дня).
На него сильно повлияло сегодняшнее поведение, поскольку он уделяет снам много внимания, и они сыграли большую роль в его истории и даже приводили к кризисам.
(II) В октябре 1906 года — возможно, после мастурбации над чтением пассажа из Wahrheit und Dichtung [стр. 262].
Его дама находилась в своего рода заключении. Он взял свои два японские меча и пошел освобождать ее. Сжимая их, он поспешил к тому месту, где, как предполагал, она находилась. Он знал, что эти мечи означают «брак» и «копуляцию». То и другое оказалось верным. Он обнаружил ее привязанной к стене; пыточные орудия сжимали ее пальцы. Сновидение было для него неясным. Освободил ли он ее из этой ситуации с помощью двух своих мечей, «брака» и «копуляции», либо же верна другая идея, что лишь из-за них она в такой ситуации оказалась. (Было ясно, что сам он не понимает этой альтернативы, хотя его слова не могли иметь какого-либо иного значения).
Японские мечи реально существуют. Они висят у изголовья его кровати и сделаны из большого количества мелких японских монет. Это подарок от его старшей сестры из Триеста, которая (как он рассказал мне в ответ на вопросы) состоит в счастливом браке. Возможно, что прислуга, которая имеет привычку вытирать пыль в его комнате, когда он еще спит, дотронулась до монет и создала шум, который проник в его сновидение.
* * *
(III) Он лелеял свое третье сновидение как самое ценное из сокровищ.
Декабрь — январь 1907. Я нахожусь в лесу в крайней меланхолии. Моя дама подходит ко мне. Она очень бледна. «Поль, пойдем со мной, пока еще не слишком поздно. Я знаю, мы оба страдаем». Она берет меня за руку и силой тащит меня прочь. Я пытаюсь сопротивляться, но она слишком сильна. Мы подходим к широкой реке, и она останавливается там. Я одет в жалкие лохмотья, которые падают в воду, и поток уносит их. Я хочу поплыть за ними, но она удерживает меня: «Оставь эти лохмотья!» Я стою в великолепных одеяниях. Он знал, что лохмотья означают его болезнь, и что все сновидение обещает ему обретение здоровья с помощью его дамы. Он был очень счастлив в то время — пока не появились другие сновидения, сделавшие его глубоко несчастным.
Ему сложно не верить в предсказующую силу сновидений, поскольку ряд примечательных опытов в его жизни подтверждал ее. Сознательно на самом деле он в это не верит. (Эти две точки зрения сосуществуют, но критический взгляд бесплоден).
* * *
(IV) Летом 1901 года он писал одному из своих коллег с просьбой прислать ему табака для трубки на три кроны. Прошло три недели, но не было ни ответа, ни табака. Однажды утром он проснулся и сказал, что увидел табак во сне. Не приносил ли, кстати, почтальон для него посылки? Нет. — 10 минут спустя зазвенел дверной колокольчик; почтальон принес его табак.
* * *
(V) Летом 1903 года он работал, готовясь к своему третьему государственному экзамену.
Ему приснилось, что на экзамене его попросили объяснить различие между «Bevollmachtigter» и «Staatsorgan»[9]. Несколько месяцев спустя, на заключительном экзамене ему действительно задали этот вопрос. Он вполне уверен в отношении этого сновидения, но нет доказательств, что он говорил о нем в интервале [между сновидением и тем моментом, когда оно оказалось верным].
Он попытался объяснить предшествующее сновидение тем фактом, что у его друга не было денег, и что сам он, возможно, мог знать срок, когда у друга деньги появятся. Точные даты зафиксированы не были.
* * *
(VI) У его старшей сестры были очень красивые зубы. Но 3 года назад они начали болеть, и их приходилось удалять. Стоматолог, живший рядом с ней (друг), сказал: «Ты потеряешь все свои зубы». Однажды он [пациент] неожиданно подумал: «Кто знает, что случилось с зубами Хельды?» Возможно, и у него начнется зубная боль. Он мастурбировал в тот день и, отправившись спать, в полусонном состоянии увидел будто бы его сестру опять беспокоят зубы. Три дня спустя он получил письмо, в котором говорилось, что у нее начал болеть еще один зуб; ей пришлось удалить его.
Он был ошеломлен, когда я объяснил, что за это ответственна его мастурбация.[10]
* * *
(VII) Сновидение, бывшее у него, когда он останавливался с Марией Штайнер. Он уже рассказывал это мне, но теперь добавил некоторые детали. Она была его детской любовью. Когда ему было 14 или 15 лет, он испытывал к ней сентиментальную страсть. Он утверждал, что она отличается ограниченностью и самодовольством. В сентябре 1903 года он навещал ее и видел ее семилетнего брата-идиота, который произвел на него пугающее впечатление. В декабре у него было сновидение, что он пошел на похороны этого брата. Примерно в это же время ребенок умер. Более точно установить время не представляется возможным. В сновидении он стоял позади Марии Штайнер и подбадривал ее, чтобы она держалась. (Старшая сестра называла его «вороной над падалью» [стр. 235]. Он постоянно убивает людей, чтобы впоследствии мог заслужить чье-нибудь расположение). Контраст между нежной любовью матери к сыну-идиоту и ее поведением до его рождения. Похоже, она была отвественна за слабоумие ребенка, потому что слишком туго шнуровалась, стыдясь, что она забеременела в таком почтенном возрасте.
Во время пребывания в Зальцбурге у него постоянно были предсказания, которые удивительным образом осуществлялись. Например, он услышал, как один человек разговаривает с официанткой в отеле о краже со взломом — он принял это как предзнаменование того, что впоследствии услышит об этом человеке как о преступнике. И это действительно произошло несколько месяцев спустя, когда его отправили в полицейское управление. — В Зальцбурге он обыкновенно встречал на мосту людей, о которых подумал мгновением раньше. (Его сестра относила это на счет непрямого [периферического] зрения). — Он подумал о сцене в Триесте, когда он был в публичной библиотеке с сестрой. С ними в разговор вступил мужчина. Он говорил всякие глупости и сказал ему: «Вы все еще на стадии «Flegeljahre Жан Поля» [«ранние годы»]. Часом позже [после того, как он подумал об этом эпизоде] он пошел в библиотеку в Зальцбурге и «Flegeljahre» была одной из первых книг, которые он взял. (Но не самой первой. Часом ранее он намеревался идти в библиотеку. И именно это напомнило ему ту сцену в Триесте).
В Зальцбурге он считал себя провидцем. Но совпадения всегда были незначительными и никогда не были связаны с теми событиями, которые он переживал, а лишь с тривиальностями.
(История с Марией Штайнер была вставлена между двумя историями о его сестрах. Следует отметить недостаток ясности в его навязчивых идеях; в его сновидениях они яснее).
* * *
18 октября. — Два сновидения, которые были связаны с кризисами [стр. 267]. Однажды у него появилась мысль больше не мыться. Она пришла к нему в обычной для его запретов форме: «Какую жертву готов я принести, ради ...?» Но он немедленно отверг эту идею. В ответ на мои расспросы он сказал мне, что до пубертатного периода он рос маленьким поросенком. Потом у него появилась склонность к чрезмерной чистоте, и к началу своей болезни он был потрясающим чистюлей (в связи со своими приказами). Теперь однажды он пошел на прогулку со своей дамой — он находился под впечатлением того, что вещи, которые он мне рассказывает, не важны. Дама поприветствовала мужчину (доктор), она была с ним очень дружелюбна, слишком дружелюбна — он признал, что слегка приревновал ее, и сказал об этом. У нее дома они играли в карты. Вечером он чувствовал меланхолию; на следующее утро у него было такое сновидение: -
* * *
(VIII) Он был с этой дамой. Она была мила с ним, и он сказал ей о своей навязчивой идее и запрете в связи с японскими мечами — значение которых заключалось в том, что он не может ни женится на ней, ни вступить с ней в сексуальные взаимоотношения. Но это чушь, сказал он, у меня также может возникнуть запрет против того, чтобы мыться. Она улыбнулась и кивнула. В сновидении он понял это так, что она согласна с тем, что обе эти вещи абсурдны. Но когда он проснулся, он понял, что она имела в виду, что ему не нужно больше мыться. Он пришел в ужасное эмоциональное состояние и стукнулся головой о спинку кровати. Он чувствовал себя так, как будто у него в голове был сгусток крови. У него однажды в сходной ситуации возникла идея сделать в своей голове дыру в форме воронки, чтобы все, что было больного в его мозгу, вышло наружу; утраченное будет как-нибудь восполнено. Он не понимал своего состояния. Я объяснил: нюренбергская воронка[11] — его отец о ней часто говорил. И [продолжал пациент] отец часто говорил: «Однажды тебе вобьют эти вещи в голову». Я интерпретировал это: гнев, желание отомстить даме вследствие ревности, связь с провоцирующей причиной [сновидения] — инцидент на прогулке — который он счел столь тривиальным. Он подтвердил, что был зол на доктора. Он не понимал свой конфликт, следует ли ему жениться на ней или нет. У него было чувство освобождения в сновидении — освобождения от нее — добавил я.
Он отложил приказ не мыться больше и не стал его выполнять. Эта идея была замещена рядом других, в особенности идеей перерезать себе горло.
27 октября. — Долги. До тех пор, пока у него сложности с тем, чтобы раскрыть мне имя своей дамы, его рассказ должен быть несвязным. Отдельные эпизоды: -
Однажды вечером, в июне 1907 года он навещал своего друга Брауна; его сестра Адела играла с ними. Она уделяла ему много внимания. Он был в очень угнетенном состоянии и много думал о сновидении с японскими мечами — это была мысль о женитьбе на его даме, если только она не относилась к другой девушке.
Сновидение ночью: — Его сестра Герда очень больна. Он у ее кровати. Браун подходит к нему. «Ты можешь спасти свою сестру, только если откажешься от всего сексуального удовольствия», на что он потрясенно отвечает (к своему стыду): «От всего удовольствия».
Браун интересовался его сестрой. Несколько месяцев тому назад он привез ее домой, когда она почувствовала себя плохо. Идея могла заключаться только в том, что, если он женится на Аделе, может появиться возможность, также, для брака Герды и Брауна. Итак, он жертвует собой ради нее. В сновидении он ставит себя в компульсивную ситуацию, чтобы быть обязанным жениться. Его оппозиция к своей даме и его склонность к неверности очевидны.
Я не смог удержаться, чтобы не сконструировать из находящегося в нашем распоряжении материала событие: как до возраста 6 лет у него была привычка мастурбировать, и как отец это запрещал, используя в качестве угрозы фразу «Это будет твоей смертью», и, возможно, также угрожал отрезать его пенис. Это привело к тому, что он мастурбировал в связи с освобождением от проклятия, к его приказам и запретам бессознательным и к угрозе смерти, которая сейчас была переведена обратно на отца. Его суицидальные идеи в настоящем тогда будут связаны с обращенным к себе упреком в убийстве. Это, как он сказал в конце сессии, вызвало у него множество идей.
Дополнение. — Он вполне серьезно, как он сказал мне, намеревался совершить суицид, и от этого его удерживали лишь два обстоятельства. Одно из них — то, что он не мог выносить мысль, что мать найдет его кровоточащие останки. Но он смог избежать это с помощи фантазии осуществления этого действия в Земмеринге[4] и того, что он оставит записку, требующую, чтобы первым о случившемся проинформировали его шурина. (Второе обстоятельство я забыл, что достаточно любопытно).
Я не упоминал три взаимосвязанные воспоминания из ранних сессий, датируемые четвертым годом его жизни, которые он описывает как самые ранние и которые относятся к смерти его старшей сестры Катерины. Первое — ее несут в кровать. Второе — он спрашивает: «Где Катерина?» и заходит в комнату, где обнаруживает сидящего в комнате и плачущего отца. Третье — его отец склоняется над плачущей матерью. (Любопытно, что я не уверен, принадлежат ли эти воспоминания ему или Ф.)[5].
* * *
14 октября. — Моя неуверенность и забывчивость по поводу последних двух пунктов, похоже, тесно связаны. Воспоминания были действительно его, а то обстоятельство, которое я забыл, заключалось в том, что, когда он был маленьким и они с сестрой разговаривали о смерти, она сказала: «Клянусь, если ты умрешь, я убью себя». Так что в обоих случаях речь шла о смерти его сестры. (Я забыл это вследствие собственных комплексов). Более того, эти самые ранние воспоминания, когда ему было 3,5 года, а сестре 8, соответствуют моей конструкции. Смерть подошла к нему очень близко, и он действительно верил, что ты можешь умереть, если мастурбируешь.
Возникшие у него [в конце прошлой сессии] идеи были следующими. Мысль о том, что его пенис отрезают, мучила его в чрезвычайной степени, и это происходило, когда он был погружен в учебу. Единственной причиной этого, которую он мог вспомнить, было то, что в это время он страдал от желания мастурбировать. Во-вторых, и это казалось ему более важным, дважды в своей жизни по поводу первой копуляции (в Триесте) и второй раз в Мюнехе у него были сомнения относительно первого из этих случаев, хотя по внутренним причинам это кажется очевидным — его посещала такая мысль: «Это великолепное чувство! Ради этого можно сделать что угодно — например, убить собственного отца!» В его случае это не имело смысла, поскольку его отец был уже мертв. В-третьих, он описывал сцену, о которой ему часто рассказывали другие люди, включая его отца[6], но сам он эту сцену абсолютно не помнит. Всю жизнь он ужасно боялся ударов и чувствовал благодарность к отцу за то, что он его не был (насколько он мог помнить). Когда били других людей, он обычно убегал и прятался, чувствуя сильный страх. Но, когда он был очень маленьким (3 года), он, похоже, сделал что-то скверное, за что отец его ударил. Маленький мальчик тогда впал в ужасную ярость и начал осыпать отца бранью. Но поскольку он не знал плохих слов, он называл его именами всех предметов, которые были вокруг: «Ты лампа! Ты полотенце! Ты тарелка!» и т.д. Говорят, что отец провозгласил: «Этот ребенок будет великим человеком или великим преступником!» Эта история, как признал пациент, была доказательством его гнева и мести, относившихся к отдаленному прошлому.
Я объяснил ему принцип Одижи в Вероне[7], и он нашел его весьма соответствующим случаю. Он рассказал мне еще кое-что в связи со своей мстительностью. Однажды, когда его брат был в Вене, он подумал, что имеет основание полагать, что его мама предпочитает брату. Он ощутил в связи с этим в такую злобную ревность, что испугался, что может сделать брату какую-нибудь гадость. Он попросил брата побороться с ним и не успокоился до тех пор, пока тот его не поборол.
Он рассказал мне другую фантазию о реванше над этой дамой — фантазию, которой ему не было надобности стыдиться. Он подумал, что она высоко ценит социальное положение. В связи с этим у него возникла фантазия, что она выходит замуж за человека, служащего в правительственном учреждении. Он сам поступает на службу в этот же департамент и делает карьеру быстрее, чем ее муж. Однажды ее муж совершает нечестный поступок, и эта дама бросается к его ногам и умоляет спасти ее мужа. Он обещает сделать это и говорит, что лишь любовь к ней принудила его пойти на службу, поскольку он предвидел, что такой момент когда-нибудь настанет. Сейчас его миссия исполнена, ее муж спасен, и он может уйти в отставку. Позже он пошел еще дальше и понял, что предпочел быть ее благодетелем и оказать ей большую услугу так, чтобы она даже не знала, что это сделал именно он. В этой фантазии он видел лишь доказательства своей любви, а не великодушие в стиле графа Монте-Кристо, предназначенное для вытеснения его мстительности.
* * *
18 октября. — Долги.
Он начал с исповеди о нечестном поступке, совершенном, когда он был уже взрослым. Он играл в «очко» и много выигрывал. Он заявил, что после следующей партии, на которую он ставит все, он прекращает играть. Он дошел до 19 и на мгновение задумался, стоит ли играть дальше; затем он, как бы ненамеренно, задел колоду и увидел, что следующей картой будет 2, и таким образом он набрал ровно 21 очко. Затем последовало детское воспоминание о том, как его отец подбивал его вытащить из кармана у матери кошелек и извлечь оттуда несколько крейзеров[8].
Он говорил о своей совестливости и осторожности в обращении с деньгами, начиная с того времени. Он не взял свою долю наследства, но оставил ее у матери, которая выдавала ему весьма небольшое количество карманных денег. Поэтому он начинает вести себя как скряга, хотя у него такой склонности не было. Он также нашел для себя затруднительным одолжить деньги другу. Он не может даже заставить себя заложить какой-либо предмет, ранее принадлежавший его отцу или даме.
На следующий день, продолжая ассоциации, он говорил о своем отношении к женщине, которую он называл «Ресерль», которая помолвлена и собирается выходить замуж, но, очевидно, очень привязана к нему; как он поцеловал ее, но в то же время у него возникла неприятная навязчивая идея, что что-то плохое случится с его дамой — что-то, напоминающее фантазию, связанную с Капитаном Новаком [«жестоким» капитаном]. Его сновидение ночью сказало гораздо более явно о том, что в бодрствующем состоянии было затронуто лишь слегка: -
(I) Ресерль останавливалась с нами. Она встала, как если бы находилась под гипнозом, с бледным лицом, подошла к моему стулу сзади и охватила меня руками. Кажется, я пытался избавиться от ее объятий, как если бы всякий раз, когда она гладила меня по голове, что-то плохое происходило бы с моей дамой — что-то плохое в другом мире. Это происходило автоматически — как если бы несчастье случалось в тот самый момент, когда происходило поглаживание.
(Сновидение не было интерпретировано. В действительности оно является лишь более ясной версией той навязчивой идеи, в которой он не смел себе признаться в течении дня).
На него сильно повлияло сегодняшнее поведение, поскольку он уделяет снам много внимания, и они сыграли большую роль в его истории и даже приводили к кризисам.
(II) В октябре 1906 года — возможно, после мастурбации над чтением пассажа из Wahrheit und Dichtung [стр. 262].
Его дама находилась в своего рода заключении. Он взял свои два японские меча и пошел освобождать ее. Сжимая их, он поспешил к тому месту, где, как предполагал, она находилась. Он знал, что эти мечи означают «брак» и «копуляцию». То и другое оказалось верным. Он обнаружил ее привязанной к стене; пыточные орудия сжимали ее пальцы. Сновидение было для него неясным. Освободил ли он ее из этой ситуации с помощью двух своих мечей, «брака» и «копуляции», либо же верна другая идея, что лишь из-за них она в такой ситуации оказалась. (Было ясно, что сам он не понимает этой альтернативы, хотя его слова не могли иметь какого-либо иного значения).
Японские мечи реально существуют. Они висят у изголовья его кровати и сделаны из большого количества мелких японских монет. Это подарок от его старшей сестры из Триеста, которая (как он рассказал мне в ответ на вопросы) состоит в счастливом браке. Возможно, что прислуга, которая имеет привычку вытирать пыль в его комнате, когда он еще спит, дотронулась до монет и создала шум, который проник в его сновидение.
* * *
(III) Он лелеял свое третье сновидение как самое ценное из сокровищ.
Декабрь — январь 1907. Я нахожусь в лесу в крайней меланхолии. Моя дама подходит ко мне. Она очень бледна. «Поль, пойдем со мной, пока еще не слишком поздно. Я знаю, мы оба страдаем». Она берет меня за руку и силой тащит меня прочь. Я пытаюсь сопротивляться, но она слишком сильна. Мы подходим к широкой реке, и она останавливается там. Я одет в жалкие лохмотья, которые падают в воду, и поток уносит их. Я хочу поплыть за ними, но она удерживает меня: «Оставь эти лохмотья!» Я стою в великолепных одеяниях. Он знал, что лохмотья означают его болезнь, и что все сновидение обещает ему обретение здоровья с помощью его дамы. Он был очень счастлив в то время — пока не появились другие сновидения, сделавшие его глубоко несчастным.
Ему сложно не верить в предсказующую силу сновидений, поскольку ряд примечательных опытов в его жизни подтверждал ее. Сознательно на самом деле он в это не верит. (Эти две точки зрения сосуществуют, но критический взгляд бесплоден).
* * *
(IV) Летом 1901 года он писал одному из своих коллег с просьбой прислать ему табака для трубки на три кроны. Прошло три недели, но не было ни ответа, ни табака. Однажды утром он проснулся и сказал, что увидел табак во сне. Не приносил ли, кстати, почтальон для него посылки? Нет. — 10 минут спустя зазвенел дверной колокольчик; почтальон принес его табак.
* * *
(V) Летом 1903 года он работал, готовясь к своему третьему государственному экзамену.
Ему приснилось, что на экзамене его попросили объяснить различие между «Bevollmachtigter» и «Staatsorgan»[9]. Несколько месяцев спустя, на заключительном экзамене ему действительно задали этот вопрос. Он вполне уверен в отношении этого сновидения, но нет доказательств, что он говорил о нем в интервале [между сновидением и тем моментом, когда оно оказалось верным].
Он попытался объяснить предшествующее сновидение тем фактом, что у его друга не было денег, и что сам он, возможно, мог знать срок, когда у друга деньги появятся. Точные даты зафиксированы не были.
* * *
(VI) У его старшей сестры были очень красивые зубы. Но 3 года назад они начали болеть, и их приходилось удалять. Стоматолог, живший рядом с ней (друг), сказал: «Ты потеряешь все свои зубы». Однажды он [пациент] неожиданно подумал: «Кто знает, что случилось с зубами Хельды?» Возможно, и у него начнется зубная боль. Он мастурбировал в тот день и, отправившись спать, в полусонном состоянии увидел будто бы его сестру опять беспокоят зубы. Три дня спустя он получил письмо, в котором говорилось, что у нее начал болеть еще один зуб; ей пришлось удалить его.
Он был ошеломлен, когда я объяснил, что за это ответственна его мастурбация.[10]
* * *
(VII) Сновидение, бывшее у него, когда он останавливался с Марией Штайнер. Он уже рассказывал это мне, но теперь добавил некоторые детали. Она была его детской любовью. Когда ему было 14 или 15 лет, он испытывал к ней сентиментальную страсть. Он утверждал, что она отличается ограниченностью и самодовольством. В сентябре 1903 года он навещал ее и видел ее семилетнего брата-идиота, который произвел на него пугающее впечатление. В декабре у него было сновидение, что он пошел на похороны этого брата. Примерно в это же время ребенок умер. Более точно установить время не представляется возможным. В сновидении он стоял позади Марии Штайнер и подбадривал ее, чтобы она держалась. (Старшая сестра называла его «вороной над падалью» [стр. 235]. Он постоянно убивает людей, чтобы впоследствии мог заслужить чье-нибудь расположение). Контраст между нежной любовью матери к сыну-идиоту и ее поведением до его рождения. Похоже, она была отвественна за слабоумие ребенка, потому что слишком туго шнуровалась, стыдясь, что она забеременела в таком почтенном возрасте.
Во время пребывания в Зальцбурге у него постоянно были предсказания, которые удивительным образом осуществлялись. Например, он услышал, как один человек разговаривает с официанткой в отеле о краже со взломом — он принял это как предзнаменование того, что впоследствии услышит об этом человеке как о преступнике. И это действительно произошло несколько месяцев спустя, когда его отправили в полицейское управление. — В Зальцбурге он обыкновенно встречал на мосту людей, о которых подумал мгновением раньше. (Его сестра относила это на счет непрямого [периферического] зрения). — Он подумал о сцене в Триесте, когда он был в публичной библиотеке с сестрой. С ними в разговор вступил мужчина. Он говорил всякие глупости и сказал ему: «Вы все еще на стадии «Flegeljahre Жан Поля» [«ранние годы»]. Часом позже [после того, как он подумал об этом эпизоде] он пошел в библиотеку в Зальцбурге и «Flegeljahre» была одной из первых книг, которые он взял. (Но не самой первой. Часом ранее он намеревался идти в библиотеку. И именно это напомнило ему ту сцену в Триесте).
В Зальцбурге он считал себя провидцем. Но совпадения всегда были незначительными и никогда не были связаны с теми событиями, которые он переживал, а лишь с тривиальностями.
(История с Марией Штайнер была вставлена между двумя историями о его сестрах. Следует отметить недостаток ясности в его навязчивых идеях; в его сновидениях они яснее).
* * *
18 октября. — Два сновидения, которые были связаны с кризисами [стр. 267]. Однажды у него появилась мысль больше не мыться. Она пришла к нему в обычной для его запретов форме: «Какую жертву готов я принести, ради ...?» Но он немедленно отверг эту идею. В ответ на мои расспросы он сказал мне, что до пубертатного периода он рос маленьким поросенком. Потом у него появилась склонность к чрезмерной чистоте, и к началу своей болезни он был потрясающим чистюлей (в связи со своими приказами). Теперь однажды он пошел на прогулку со своей дамой — он находился под впечатлением того, что вещи, которые он мне рассказывает, не важны. Дама поприветствовала мужчину (доктор), она была с ним очень дружелюбна, слишком дружелюбна — он признал, что слегка приревновал ее, и сказал об этом. У нее дома они играли в карты. Вечером он чувствовал меланхолию; на следующее утро у него было такое сновидение: -
* * *
(VIII) Он был с этой дамой. Она была мила с ним, и он сказал ей о своей навязчивой идее и запрете в связи с японскими мечами — значение которых заключалось в том, что он не может ни женится на ней, ни вступить с ней в сексуальные взаимоотношения. Но это чушь, сказал он, у меня также может возникнуть запрет против того, чтобы мыться. Она улыбнулась и кивнула. В сновидении он понял это так, что она согласна с тем, что обе эти вещи абсурдны. Но когда он проснулся, он понял, что она имела в виду, что ему не нужно больше мыться. Он пришел в ужасное эмоциональное состояние и стукнулся головой о спинку кровати. Он чувствовал себя так, как будто у него в голове был сгусток крови. У него однажды в сходной ситуации возникла идея сделать в своей голове дыру в форме воронки, чтобы все, что было больного в его мозгу, вышло наружу; утраченное будет как-нибудь восполнено. Он не понимал своего состояния. Я объяснил: нюренбергская воронка[11] — его отец о ней часто говорил. И [продолжал пациент] отец часто говорил: «Однажды тебе вобьют эти вещи в голову». Я интерпретировал это: гнев, желание отомстить даме вследствие ревности, связь с провоцирующей причиной [сновидения] — инцидент на прогулке — который он счел столь тривиальным. Он подтвердил, что был зол на доктора. Он не понимал свой конфликт, следует ли ему жениться на ней или нет. У него было чувство освобождения в сновидении — освобождения от нее — добавил я.
Он отложил приказ не мыться больше и не стал его выполнять. Эта идея была замещена рядом других, в особенности идеей перерезать себе горло.
27 октября. — Долги. До тех пор, пока у него сложности с тем, чтобы раскрыть мне имя своей дамы, его рассказ должен быть несвязным. Отдельные эпизоды: -
Однажды вечером, в июне 1907 года он навещал своего друга Брауна; его сестра Адела играла с ними. Она уделяла ему много внимания. Он был в очень угнетенном состоянии и много думал о сновидении с японскими мечами — это была мысль о женитьбе на его даме, если только она не относилась к другой девушке.
Сновидение ночью: — Его сестра Герда очень больна. Он у ее кровати. Браун подходит к нему. «Ты можешь спасти свою сестру, только если откажешься от всего сексуального удовольствия», на что он потрясенно отвечает (к своему стыду): «От всего удовольствия».
Браун интересовался его сестрой. Несколько месяцев тому назад он привез ее домой, когда она почувствовала себя плохо. Идея могла заключаться только в том, что, если он женится на Аделе, может появиться возможность, также, для брака Герды и Брауна. Итак, он жертвует собой ради нее. В сновидении он ставит себя в компульсивную ситуацию, чтобы быть обязанным жениться. Его оппозиция к своей даме и его склонность к неверности очевидны.
