Саенко Евгения

По этому принципу любая личность может обнаруживать низкий или средний уровень структурного развития в сфере нарциссической проблемы, и более высокий, но все же нарушенный, в вопросе шизоидной, эдиповой проблемы и др. Я обнаружил, что такая целостная направленность, в которой делается акцент на экзистенциальные жизненные переживания, а не на типологию характера, углубляет и расширяет наше представление о самих себе и о других и гуманизирует наш подход к психологическим проблемам. Решающим в разрешении подобия между характерологической системой и диагностической системой DSM-IV является предварительное выявление их основных различий. DSM-IV начинается с поведения; характерологическая система исходит из этиологии. Я выделяю в ней повсеместно выступающие истории развития, которые — воздействуя согласно определенным психологическим принципам — приводят к возникновению распространенных адаптации развития. DSM-IV же подчеркивает наиболее часто встречающиеся конфигурации нарушений личности. Хотя далее существуют общие моменты, полного согласия между этими двумя системами не будет никогда.

Я не хочу этим сказать, что каждый случай нарциссическо-го или истерического нарушения личности выводится из такой ар-хетипической истории, которую я тут представлю, хотя как раз в этих двух случаях, как и раньше, именно таковы наиболее часто встречающиеся этиологические источники. Подобие двух систем вероятнее всего минимально в рамках категорий borderline и зависимой личности. Aorderline это полезный клинический диагноз, но очень гетерогенный, с различными этиологиями, не исключающий органических причин. Из моего опыта следует, что личности, которые согласно описанию по DSM-IV были идентифицированы, как личности типа borderline, обычно испытывают трудности по крайней мере с двумя, а иногда с многими проблемами в жизни, вокруг которых организовывается их личностная система. Подобным образом происходит в случае зависимой личности, которая может иметь оральную этиологию, как показано в таблице 1, или симбиотическую, или, наконец, вытекать из более специфической истории, которая привела к такому крайне зависимому поведению.

Эта система направлена на выяснение базовых жизненных проблем, с которыми должен встретиться каждый человек и на понимание личности в ракурсе этих проблем. Похожее поведение и взгляды могут быть результатом разных проблем и личных историй, которые складываются в уникальные конфигурации, что свидетельствует о принципиальной неуверенности в человеческих делах. Тем не менее основные проблемы остаются теми же.

Представляемая здесь модель характера и психопатологий «функциональна» — в том смысле, что касается причин, которые могут быть связаны с окружением, в отличие от причин органических или генетических. Именно поэтому эти серьезные нарушения, истоки которых видят в факторах органических или генетических, здесь не рассматриваются. К ним относятся психозы, полярные нарушения, антисоциальные (социопатия или психопатия) и аутизм. Некоторые теоретики объектных отношений могли бы утверждать, что социопатическое функционирование — есть проявление задержки на самом раннем (например, шизоидном) уровне развития, но я сам лично пришел к более правдоподобному выводу, что большинство из них может быть связано с органическими причинами.

Таблица 2, представляющая собой дополнение к таблице 1, развивает дальше анализ континуума структурного развития. В ее рамках я привел перечень характерных черт низкого и высокого уровня структурного развития, которые могут быть использованы для целостной оценки личности или, что еще более интересно, любой характерологической проблемы. Человек может иметь в целом очень хорошее восприятие действительности, но — по причине своих нарциссических проблем — искажать те элементы общественной жизни, которые могут каким-то образом затрагивать его чувство собственной ценности. В свою очередь чья-то модуляция эмоций может быть совершенно позитивной, за исключением таких ситуаций, в которых высвобождается страх быть покинутым и т.д. Из моего опыта следует, что осознание этой сцепленности характерологических проблем и структурного развития любой личности позволяет получить наиболее полезную диагностическую информацию, точное определение тем психотерапии, ее самого оптимального темпа и, до определенной степени, интервенции (вмешательства), которая будет полезна, неэффективна или вредна.

Этот подход, акцентирующий поиск в каждом примере возможных личностных проблем, отвечает также доступным данным на тему нарушений личности. Например, обзор степени изученности нарушений личности — нарциссических (Gunderson, Ronningstam, Smith, 1991), истерических (Pfohe, 1991) и саморазрушительных (Fiester, 1991) — выявляет значительную степень согласия этих диагнозов с другими известными нарушениями личности. Другими словами, у личности, которой поставлен такого рода диагноз, возможно выявление другой формы нарушения личности.

Особы, которые оценивают точность диагноза на основе различительных функций, могут встретиться здесь с трудностями, но вышеупомянутый результат целиком соответствует представленной здесь теории и моим собственным исследованиям. Чем ниже уровень структурного функционирования, тем большая вероятность, что человек будет вынужден решать проблемы в пределах нескольких существенных проблемных областей. В таких ситуациях клиническое распознавание этиологии, динамики процессов и структурного функционирования, сопутствующего каждой характерологической экспрессии будет обязательно для понимания и оказания помощи клиенту.

Итак, мы возвращаемся к представлению шести главных характерологических проблем и тех факторов развития, которые влияют на их течение.

ТАБЛИЦА 2

КОНТИНУУМ СТРУКТУРНОГО РАЗВИТИЯ

 

 

 

Глава 2

ХАРАКТЕРОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ, СВЯЗАННЫЕ С ПРИВЯЗАННОСТЬЮ

По окончании обзора основной теории в следующих главах этой части книги я подробнее проанализирую главные категории из таблицы 1, подытоживая отдельные характерологические проблемы. В настоящей главе я представлю характерологические проблемы, связанные с самым ранним этапом развития — перио дом привязанности и связей с другими людьми. Относящиеся к нему проблемы — шизоидная и оральная, будут описаны с одновременной иллюстрацией характерных для них способов экспрессии, согласно структурного континуума от нарушения личности, через невроз характера, к стилю характера. Подобным образом в главе 3 я представлю очередные проблемы развития self — сим-биотическую, нарциссическую и мазохистскую — также следуя тому же самому континууму. Заключительная 4 глава отведена для представления проблем эдипова периода, в котором проблемы self в ситуации раздвоения становятся более существенными

ШИЗОИДНАЯ ПРОБЛЕМА

Огромное количество проводимых в последнее время исследований развития указывает на то, что новорожденный человек приходит в мир уже будучи соответствующим образом подготовленным к социальной интеракции Данные показывают, например, что младенец отличает голос своей матери от голоса другой женщины, читающей тот же текст (DeCasper, Fifer, 1980). Те же авторы указывают, что младенец неделю от роду может отличать фрагменты текста, читаемого вслух еще во внутриутробный период жизни и сравнительный текст, который ему никогда не приходилось слышать. Это доказывает существование социальной интеракции, выходящей даже за рамки момента рождения Stern (1977, s 36) отметил, что глаза ребенка, даже во время первых нескольких недель жизни, задерживаются на точке, отдаленной от его лица на расстояние примерно 8 см, что является типичной дистанцией между ребенком и его матерью во время курационных процедур. Поведение ребенка недельного возраста предоставляет множество подтверждений того, что он настолько хорошо знает лицо матери, что будет реагировать очевидным беспокойством, если оно будет скрыто под маской или же если ему будет сопутствовать другой, неизвестный ему голос (Tronick, Adamson, 1980, s. 141).

По прошествии одного месяца ребенок начинает проявлять способность к целостному (неспецифическому) восприятию аспектов человеческого лица, таких, как движение или конфигурация (Sherrod, 1981). Даже в течение первых двух дней жизни новорожденный может различать, и даже подражать способам выражения радости, грусти и удивления (Field и др. 1982). На третьей неделе жизни ребенок способен выполнять умеренно сложные действия смешанного аудиовизуального характера, целиком отражающие уровень интенсивности раздражителей (Lewcowicz, Turkewitz, 1980). Она указывает, что уже в этот период жизни ребенок участвует в процессе взаимной гармонизации с другим человеком, что Stern (1985) характеризует, как сущность ранних человеческих отношений. Младенцы так подготовлены к социальным контактам, что эмоционально реагируют на сигналы недостатка счастья, проявляемые другими людьми (Sagi, Hoffman, 1976; Simner, 1971). В свою очередь другие исследования показывают, что младенцы предпринимают действия, цель которых — установление контакта с другими людьми или возможность наблюдения за ними. Zichtenberg (1983, s.6), подводя этому итог, говорит - «Исследования за исследованиями доказывают тот факт, что новорожденное человеческое существо имеет врожденный потенциал для непосредственной интеракции».

Это все служит подтверждением тому, что младенец предварительно запрограммирован и приспособлен к таким социальным реакциям, с которыми имеет дело. Благодаря этому, на самом раннем этапе своей жизни младенец будет следить не только за тем, принимают ли его жестко и не подвергают ли болезненной стимуляции, но будет также воспринимать эмоциональную окраску курационных процедур, к нему относящихся, а также приспособление, или его отсутствие, к его потребностям, эмоциональным состояниям и т.д. Tronick и его коллеги (1978) зарегистрировали факт, что трехмесячный ребенок реагирует легкой неприязнью и отчуждением, если его родители во время контакта с ним принимают равнодушное выражение лица. Работа Stern (1985) показывает также, что ребенок с рождения способен предпринимать действия, служащие избеганию чрезмерной стимуляции. Вступая в дискуссию с представленным Mahler взглядом на «противоразд-ражительные барьеры», положения эти глубоко демонстрируют детскую способность воспринимать и реагировать на неприятное побуждение более социального характера.

Шизоидный случай (таблица 3) касается проблемы безопасности в социальном мире. Очевидно, что ребенок обеспечивается заранее умениями, значительно выходящими за эти самые необходимые рамки, позволяющие различать заботливую и неприязненную натуру социальной среды. Младенец может очень быстро сориентироваться, проявляют ли опекуны в контактах с ним холодность, безразличие, отсутствие сочувствия или даже непрямым способом враждебность. По сути, шизоидная и оральная проблемы часто зарождаются и проявляются первоначально в рамках процессов развития, поскольку связываются с фрустрацией тех инстинктивных потребностей, которые присутствуют уже при рождении и которые могут быть выделены уже в этот момент либо вскоре после него.

Одновременно, хотя способности младенца в области различения могут быть признаны импонирующими, очевидно, что его адаптационные возможности еще ограничены. Базовые аспекты его ограниченного репертуара поведения перед лицом неприятной стимуляции — это отдаление от ее источников или «отключение» Эти механизмы несомненно могут широко использоваться в более поздний период для того, чтобы справиться с травмами, но первые случаи их применения могут относиться уже к самому началу жизни. Характерологически-развитийная теория просто утверждает, что в такой степени, в которой эти механизмы использовались в начальный период жизни, они будут также проявлять сильную тенденцию проявляться в течение всей жизни в ответ на ситуацию, которая воспринимается, как подобная (напр. жесткость, угроза, охлаждение и т.д.). Более того, теория также убеждает, что в такой области, в которой раннее детское окружение действительно было жестким и неприятным, личность будет склонна обобщать свой опыт и ожидать подобных переживаний в будущих социальных ситуациях. Это неприятное чувство, переживаемое как в прошлом, так и в настоящем, может касаться всего: от чрезмерного использования, отсутствия внимания, до недостаточности ответа на высказанные потребности. Теория предусматривает, что личности с шизоидной проблемой будут исключительно впечатлительны по отношению к жесткому социальному окружению, особенно в таком виде, который будет напоминать им ранние формы, в которых были такого рода переживания. Наконец, она предусматривает также склонность к социальной изоляции, отчуждению и формам умственной миграции, которая сделает возможным для них избегание стресса, особенно социального характера.

До этого момента описываемый процесс в целом очень прост и логичен в своих последствиях. Многие клиницисты однако дополнительно замечают, что шизоидные личности: а) имеют тенденцию к неприязненной жесткой трактовке самих себя и б) часто выражают склонность к отношениям и обществам, которые сами по себе проявляют такие черты. Характерологическая теория объясняет этот феномен гипотезой самоотрицания, отвечающую интерперсональным концепциям (напр. Fairbairn, 1974; Mitchelle, 1988; Weiss, Sampson, 1980; Winnicott, 1958, 1965). Считается, что личность имитирует опекунов и окончательно осуществляет ин-тернализацию их настроенности по отношению к self. Fairbairn (1974) доказывает, что интернализация эта играет особую роль, когда детские объекты вызывают травматическую фрустрацию или же являются «плохими», поскольку ребенок переносит интер-нализованный объект и свою идентификацию с ним в подсознание с целью избежать сопровождающей его боли. Таким образом ин-тернализованное self и модель отношений self-другие бывают воспроизведены в подсознании и оттуда могут влиять на опыт self и отношения с другими людьми. Более того, личностные потребности в отношениях удовлетворяются в контексте таких негативных отношений self-другие, а способы самоотрицания и компромиссные решения, достигнутые на более раннем этапе, приспособлены именно к этому типу интерперсональных отношений. Таким образом закрепленные стереотипы оказывают давление как на внутри-личностную, так и на межличностную жизнь. Поскольку бытовые примеры способов экспрессии характера являются весьма полезными при попытках их объяснения, где только это будет возможно, я буду обращаться к примерам из фильмов. В случае шизоидной личности я могу обратиться к образу Конрада, сыгранного Тимоти Хаттоном в «Обыкновенных людях», иллюстрирующему невротический характер. Образ же Макона и Лири в исполнении Уильяма Харта в «Случайном туристе» иллюстрирует крайнюю социальную отчужденность хорошо адаптированной шизоидной личности, о чем мы можем сделать вывод, приняв во внимание его быстрое излечение благодаря любви к Мариел, сыгранной Джиной Девис. В свою очередь распад личности, запечатленный Салли Филд в «Сибилл» представляет раздвоение, которое может быть способом избегания боли.

Психотерапия людей с шизоидной проблемой вращается как вокруг реальной, так и вокруг проецируемой жесткости и неприязненности среды и подобным образом окрашенного предубеждения по отношению к собственному self. Люди этого типа имеют склонность видеть неприязнь и черствость там, где ее нет, к подобной же трактовке самих себя, а также проявляют тенденцию к ненужному тяготению к такого типа неприязненному окружению, в котором их потребности в отношениях были — пусть и далеко не совершенным способом — удовлетворяемы и к которым приспособлены их защитные стратегии. С низким уровнем структурного развития обычно связана история какого-то очень серьезного и сохраняющегося длительное время травматического переживания. Личность проявляет крайнюю неспособность устанавливать связи с другим человеком, тогда как ее подверженность раздвоению и отчуждению развита в высокой степени. На высшем уровне развития появляется больше контактности и социальных навыков при сопутствующей этому тенденции к интеллектуализации и спиритуализации жизни. Тем не менее в общественных ситуациях страх по-прежнему присутствует, разве что немного лучше компенсируемый. В этой клинически построенной корреляции между личностью, группой симптомов и реконструированной личной историей, терапевты подчеркивают роль страха в объяснении и сохранении часто противоположных образов раздвоения и отчуждения, встречающихся у такого рода людей. Наиболее драматическую форму они приобретают у тех, кто пережил какой-то вид физического насилия, сексуального преследования и садистских издевательств, ведущих к экстремальному раздвоению, которое мы наблюдаем в случаях расщепленного сознания. Однако зачастую такое интенсивное переживание страха наблюдается у людей, которые пережили хотя и проблематичные, но значительно менее неприятные личные истории. Во многих таких случаях остается неясным, что именно произошло, но совершенно очевидно, что причиной могло послужить какое-то одно очень болезненное переживание и/или хронически холодное и незаинтересованное социальное окружение.

Многие шизоидные личности на всех уровнях структурного развития проявляют почти автоматическую склонность к раздвоению — чтобы не осознавать свои чувства, не иметь контакта с мыслями, и даже с визуальными воспоминаниями, которые могли бы быть слишком тягостными. В значительной степени такие особы действительно лишены контакта с самим собой и важнейшими аспектами собственного опыта. В особенности они проявляют тенденцию к изолированию чувств от мыслей. Считается, что такая тенденция к отделению от собственного опыта позволяет обезопасить себя от высокого уровня страха, который может проявиться в момент, когда эта защитная стратегия будет «выключена». Однако когда нечто подобное все же случится, такого типа люди чаще всего допускают порядочную дозу ярости, имеющей характер реванша, которая также держится под контролем благодаря отделению от собственного опыта. Типичное лечение шизоидной личности предполагает не только вскрытие и выражение этих сложных чувств, но также обучение лучшим способам контроля над ними. Когда все это происходит, человек становится все более способным к полному уважения чуткому отношению к другим и к допущению и идентификации с по-настоящему благожелательными и заботливыми чувствами по отношению к другим.

Эффективная терапия людей с шизоидным нарушением фактически заключается в выработке более спокойного отношения к людям, к интимности, даже к осознанию зависимости от других, только вслед за этим может прийти понимание, гармоничная адаптация, сочувствие и любовь. Также она подразумевает уменьшение влияния враждебной «выдуманной компании» (Stern, 1985) или интернализованного сурового, а также враждебного, мстительного self.