Зигмунд Фрейд. Изначальная запись случая.
-= 4 =-
В этом сновидении кузина подвела его к кровати бабушки, тело и гениталии которой были обнажены, и показала ему, как она все еще прекрасна в свои 90 (исполнение желания).
Два меча — японские мечи его сновидений: брак и копуляция. Смысл ясен. Он позволил метафоре сбить себя с пути. Не было ли содержание этой идеи в том, что красота женщины потребляется — съедается — сексуальными взаимодействиями и рождением детей? На этот раз он засмеялся.
Он представлял себе одного из судей, грязного типа. Он воображал его обнаженным, и женщина практиковала с ним «минет» [феллацию]. Вновь моя дочь. Грязным типом был он сам — он надеялся вскоре стать судьей, чтобы он смог жениться. Он слышал о минете с ужасом, но однажды, когда он был с девушкой в Триесте, он был так высоко относительно нее, что это можно было понять, как приглашение сделать это для него; но это не произошло. Я повторил мою субботнюю лекцию о извращениях.
* * *
22 ноября. — Он был весел, но стал депрессивным, когда я вернул его обратно к теме. Свежий трансфер: — Моя мать умерла. Он спешит принести соболезнование, но боится, что, когда будет это делать, у него вырвется неуместный смех, как это периодически происходило ранее в случае смерти. Таким образом, он предпочел оставить мне карточку с написанной на ней «р.с.». Они обращаются в «p.f.» [стр. 193].
«Вам никогда не приходило в голову, что если ваша мать умрет, вы избавитесь от всех конфликтов, поскольку вы сможете жениться?» «Вы мне отомстили,» — сказал он, — «Вы меня к этому принудили, поскольку вы сами хотели мне отомстить».
Он согласился, что, делая эти признания, ходил по комнате, поскольку боялся, что я его побью. Причина, на которую он ссылался, — утонченность чувств — он не может с комфортом лежать, когда он рассказывает мне такие ужасные вещи. Более того, когда он делал эти столь сложные для него признания, он не переставал сам себя ударять.
«Теперь вы меня выгоните». Речь шла о следующей картине: я и моя жена в кровати, и между нами лежит мертвый ребенок. Он знал источник этого представления. Когда он был маленьким мальчиком (возраст не определен, возможно, 5 или 6 лет), он лежал между отцом и матерью в кровати и обмочился, после чего отец его ударил и вышвырнул. Мертвый ребенок может быть лишь его сестрой Катериной; он должен был получить определенные выгоды от ее смерти. Сцена произошла, как он подтвердил, после ее смерти.
При всем этом он вел себя как человек, находящийся в отчаянии и пытающийся спастись от жестоких ударов; он прятал голову в руки, отстранялся, прикрывал лицо рукой и т.д. Он сказал мне, что отец его был человеком страстным, и тогда он не знал, что делает.
Другая ужасная идея — приказать мне привести в комнату его дочь, так, чтобы он мог лизать ее, говоря при этом «Пусть войдет Мессник».[20] В качестве ассоциации к этому он рассказал о своем друге, который хотел поставить пушки напротив обычно посещаемого им кафе, но сперва спасти оттуда великолепного и очень уродливого официанта со словами: «Мессник, выходи». По сравнению с младшим братом он сам был этим Мессником. [стр. 184].
Еще игра с моим именем «Freudenhaus-Madchen» [«девушки из веселого дома» — т.е. проститутки].
* * *
23 ноября. — Следующая сессия была переполнена наиболее пугающими трансферами, которые ему было необыкновенно сложно рассказывать. Моя мать стояла в отчаянии, видя, что все ее дети повешены. Он напомнил мне о предсказании своего отца, что он будет великим преступником [стр. 265]. Я не смог понять объяснение, которое он приводит для этой фантазии. Он знал, сказал он, что однажды великое несчастье постигло и мою семью: мой брат, который был официантом, совершил в Будапеште убийство и был за это наказан. Я, смеясь, спросил его, как он об этом узнал; весь его аффект после этого спал. Он объяснил, что это сказал ему шурин, знающий моего брата, как доказательство того, что образование ничего не значит, а наследственность решает все. Его шурин, добавил он, обладает способностью восстанавливать различную информацию, все эти вещи, и он обнаружил соответствующий параграф в старом номере Presse [хорошо известной венской газеты]. Насколько я знаю, он говорил о Леопольде Фройде, преступнике, совершавшем убийства в поездах, когда мне было 3 или 4 года. Я заверил его, что никаких родственников в Будапеште у нас не было. Он почувствовал значительное облегчение и признался, что именно из-за этого он начал анализ со значительной долей недоверия.
* * *
25 ноября. — Он подумал, что, если в моей семье были импульсы к убийству, я должен был набрасываться на него как хищник, чтобы разыскивать все зло в нем. Он был сегодня весел и бодр и сказал мне, что его шурин постоянно раскапывает такие вещи. Он продолжал говорить и нашел этому объяснение — что его шурин не может забыть пятно, упавшее на его собственную семью, поскольку отец его убежал в Америку от долгов. Пациент думал, что именно поэтому шурин не стал лектором по ботанике в Университете. Спустя мгновение он нашел объяснение всей своей враждебности к моей семье. Его сестра Джулия однажды заметила, что Алекс [брат Фрейда] был бы хорошим мужем для Гизы. Отсюда его злость (как и с офицерами).
Вновь сновидение. Он стоит на холме и наводит ружье на город, который просматривается с этого места, окруженный рядом горизонтальных стен. Отец стоит сзади и они обсуждают время построения города — древний восток или германское средневековье. (Очевидно, то и другое одновременно быть не может). Горизонтальные стены становятся вертикальными и зависают в воздухе, как струны. Он пытается что-то на них продемонстрировать, но струны недостаточно натянуты, и они падают. Дополнение; анализ.
* * *
26 ноября. — Он прервал анализ сновидения, чтобы рассказать мне о некоторых трансферах. Ряд детей лежит на земле, он подходит к каждому из них и кое-что делает в их рты. У одного из них, у моего сына (его брат, который ел экскременты, когда ему было 2 года), вокруг рта коричневые отметины, и он облизывает губы, как будто это что-то очень вкусное. Затем изменение: это я, и я делаю это с моей матерью.
Это напомнило ему фантазию, в которой он думал, что одна его кузина, скверно ведущая себя, не заслуживает даже того, чтобы Гиза испражнилась ей в рот; затем картина превращается в обратную. За этим лежит гордость и высокая оценка. Дальнейшее воспоминание: его отец был очень грубым и употреблял такие слова, как «задница» и «дерьмо», на что его мать реагировала ужасом. Однажды он попытался имитировать отца, и это преступление осталось безнаказанным. Он рос грязным поросенком, и однажды, когда ему было 11 лет, мать попыталась хорошенько отмыть его. Он заплакал от стыда и сказал: «А что ты еще собираешься мне вымыть? Задницу?» Это привело бы к самому серьезному наказанию со стороны отца, если бы мать его не защитила.
Его семейная гордость, о которой он рассказывает со смехом, возможно, совпадает с его самооценкой. «В конце концов, лишь Лоренцы приятные люди,» — сказала одна из его сестер. Его старший шурин привык к этому и подшучивает над этим. Ему было бы жаль, если бы пришлось презирать шуринов только из-за того, что они принадлежат к другим фамилиям. (Контраст между его собственным отцом и отцами его шуринов). Его отец был старшим кузеном матери. Оба росли в стесненных обстоятельствах, и он привык шутливо описывать преувеличенную картину тех условий, в которых они жили в молодости. Его ненависть ко мне, соответственно, является особым случаем его ненависти к шуринам.
Вчера, после того как он оказал помощь эпилептику, он испугался, что у него будет приступ ярости. Он был зол на кузину и ранил ее чувства рядом пренебрежительных замечаний. Почему он злился? Потом у него был параксизм плача в ее присутствии и в присутствии его сестры.
Далее сновидение в связи с этим.
(29 лет). Великолепная анальная фантазия. Он лежал на спине на девушке (моей дочери) и совокуплялся с ней с помощью стула, свисающего из его ануса. Это прямо указывает на Джулию, которой он сказал: «Ничто, исходящее из тебя, не будет для меня отвратительным». Ночью у него была серьезная внутренняя борьба. Он не знал, с чем это связано. Оказалось, что это связано с тем, следует ли ему жениться на своей кузине или на моей дочери. Эти колебания легко проследить к выбору между двумя его сестрами.
Фантазия, что если он выиграет первый приз в лотерее, он женится на своей кузине и плюнет мне в лицо, показывает, что он думает, что я заслуживаю иметь его своим зятем. — Возможно, он был одним из тех детей, кто удерживает свои экскременты.
Его пригласили сегодня на рандеву. К нему сразу пришла мысль «Крысы». В связи с этим он рассказал мне, что когда он впервые встретил ее отчима, лейтенанта Д., тот рассказывал, что, когда он был мальчиком, он из пистолета Флобера[21] стрелял по всему, что движется, и прострелил себе или брату ногу. Он вспомнил это в свой более поздний визит, когда он увидел большую крысу, лейтенант ее не увидел. Он всегда говорил: «Я пристрелю тебя». Капитан Новак напомнил ему лейтенанта Д., особенно потому, что он служил в том же подразделении, что и Д.; последний также сказал: «Я сейчас должен был быть капитаном». — Это другой офицер упомянул имя Гизелы; Новак упомянул имя Херц [стр. 277]. — Д. — сифилитик и поэтому его брак распался. Тетя пациента все еще боится инфекции. Крысы означают страх сифилиса.
* * *
29 ноября. — Его сильно раздражают денежные вопросы с друзьями (давать расписки и т.д.). Он очень не любит, когда ситуация поворачивается в сторону денег. Крысы особым образом связаны с деньгами. Когда вчера он занимал 2 флорина у сестры, он подумал: «По крысе за каждый флорин». Когда на нашем первом интервью я сказал ему свои цены, он сказал себе: «За каждую крону по крысе для детей». Теперь «Ratten» [«крысы»] означают для него «Raten» [«взносы»]. Он произносит эти слова одинаково[22], и он утверждает, что это правильно, заявляя, что «а» в «ratum» (от «reor») краткое; однажды его поправил юрист, указавший ему, что «Ratten» и «Raten» — не одно и то же. Годом ранее он предложил гарантию своему другу, который должен был выплатить определенную сумму денег в двадцать приемов, и заставил кредитора пообещать, что он будет информировать его, когда подходит время каждой выплаты, так чтобы он не должен был платить по условиям соглашения всю сумму сразу. Таким образом, деньги и сифилис переходят в «крыс». Он теперь платит в крысах. — Крысиная валюта.
Еще о сифилисе. Очевидно, идея гложущего и разъедающего сифилиса напоминала ему о крысах. Он выдал ряд источников, в особенности со времен военной службы, когда эта тема обсуждалась. (Аналогия с трансферами о съеденных гениталиях [стр. 282]). Он всегда слышал, что все солдаты — сифилитики, поэтому ужался, что офицер упоминает имя Гизелы.
Военная жизнь напоминает ему не только о Д., но о его отце, который был тогда долго в армии. Идея, что его отец был сифилитиком, ему не чужда. Он часто думал об этом. Он рассказал мне ряд историй о веселой жизни своего отца на службе. Он часто думал, что проблемы с нервами у них у всех, возможно, связаны с тем, что у отца был сифилис.
Далее продолжается идея крыс в отношении кузины: — Страх, что она инфицирована отчимом; за этим то, что она заболела благодаря ее собственному отцу и за этим логичный и рациональный страх, что, будучи ребенком паралитика, она сама больна (он в течение многих лет знал об этой корреляции). Внезапная вспышка его болезни после жалобы дяди [стр. 274] сейчас может пониматься иначе. Она должна была означать исполнение желания, чтобы его собственный отец также был сифилитиком, и тогда ему бы было не в чем упрекать свою кузину, и он мог бы после этого всего на ней жениться.
* * *
30 ноября. — Продолжение историй с крысами; но, как он признался в конце, он собирал их лишь для того, чтобы избежать трансферных фантазий, которые приходили к нему в промежутке и которые, как он видел, выражают сожаление в связи с сегодняшним рандеву.
Постскриптум. Его кузина и ее дядя Х. из Нью-Йорка, путешествуя по железной дороге, обнаружили в колбасе крысиный хвост, и в течение многих часов их тошнило. (Злорадствовал ли он по этому поводу?)
Новый материал. Отвратительные истории с крысами. Он знает, что крысы являются переносчиками многих инфекционных заболеваний. В Фугбахгассе открывался вид через двор на котельную римских бань. Он видел, как люди ловят крыс, и слышал, что их кидают в котлы. Еще и много кошек, издававших ужасное мяуканье, и однажды он увидел, как рабочий бьет мешком, в котором что-то находится, о землю. На его расспросы ему ответили, что там кошка и затем ее швырнут в котел.
Затем последовали другие рассказы о жестокости, которые, наконец, сконцентрировались на его отце. При виде той кошки у него возникла идея, что это его отец находится в мешке. Когда его отец служил в армии, все еще применялись телесные наказания. Он рассказывал, что однажды, только один раз в припадке гнева он ударил рекрута прикладом ружья, и тот упал. Отец часто играл в лотереях. Один из его приятелей-солдат обыкновенно тратил все свои деньги на лотереи; однажды отец обнаружил клочок бумаги, который этот мужчина выбросил, и на котором были написаны два номера. Он поставил деньги на эти номера и выиграл по обоим. Он взял свой выигрыш, когда находился на марше, и побежал догонять свою колонну; флорины звенели в его сумке. Какая жестокая ирония, что другой человек никогда ничего не выиграл! Однажды у отца было 10 флоринов общественных денег на определенные расходы. Он стал играть в карты и проиграл некоторую часть денег; он поддался искушению продолжать играть и проиграл все деньги. Он пожаловался одному из своих компаньонов, что теперь должен застрелиться. «Несомненно стреляйся,» — сказал компаньон. «Человек, который так поступает, должен застрелиться»; но затем он одолжил ему денег. После того, как служба закончилась, отец пытался найти этого человека, но ему не удалось это сделать (он когда-нибудь отдал ему деньги?).
Рубенские вырастили его мать как приемную дочь, но к ней относились плохо. Она рассказывала, что один из сыновей был таким чувствительным, что для того, чтобы стать пожестче, он отрубал головы цыплятам. Очевидно, это было лишь предлогом, и это очень его возбуждало. — В сновидении образ большой жирной крысы, у которой есть имя, и которая ведет себя как домашнее животное. Это напомнило ему одну из двух крыс (впервые он сказал мне, что их только две), которые в соответствии с историей капитана Новака помещались в горшок. Более того, крысы были ответственны за то, что он поехал в Зальцбург. Его мать говорила о том же Рубенском, что однажды он сделал «кашерную» кошку, поместив ее в духовку, а затем освежевав. Это привело к такому плохому его самочувствию, что шурин дружески посоветовал ему что-то делать со здоровьем. Его внимание столь сильно фиксировано на крысах, что он находит их везде. Однажды, когда он вернулся с маневров, он обнаружил, что доктор Спрингер[23] представляет находящегося вместе с ним коллегу как доктора Ратценстайна. Первый спектакль, на который он пошел, был «Мейстерзингеры», где он услышал повторяющееся имя «Давид». Он использовал мотив Давида как восклицание в своей семье.[24] Когда он повторяет свою магическую формулу «Gleijsamen», теперь он добавляет к ней «без крыс», хотя он представляет, что это пишется с одним «т» [см. стр. 288]. Он выдавал этот и другой материал достаточно свободно. Связи поверхностны, а более глубокие утаиваются; очевидно, он приготовил эти признания, чтобы скрыть что-то другое. Этот материал, похоже, содержит связь денег и жестокости с одной стороны с крысами, а с другой стороны с его отцом, и это должно указывать на брак отца. Он рассказал другой анекдот. Когда не так уж много лет назад отец вернулся из Глайшенберга, он сказал матери после 33 лет супружеской жизни, что он увидел такое невероятное число скверных жен, что сейчас он умоляет ее поклясться ему, что она никогда ему не изменяла. Когда она стала возражать, он сказал, что поверит ей лишь в том случае, если она поклянется жизнями детей; она сделала это, и он успокоился. Он высоко ценит своего отца за это, считая это признаком его открытости, как признания о плохом обращении с солдатом и о том грехе с карточной игрой; за всем этим стоит важный материал. История с крысами становится все в большей степени узловой точкой.
* * *
8 декабря. — Много изменений за одну неделю. Его настроение резко выросло благодаря его рандеву с портнихой, хотя это окончилось преждевременной эякуляцией. Вскоре после этого он стал мрачен, и это проявилось в трансфере в лечении. Во время встречи с девушкой на крысиные санкции были лишь легкие намеки. Он почувствовал, что склонен избегать пользоваться теми пальцами, которыми трогал девушку, когда брал сигареты из портсигара, подаренного кузиной; но он сопротивлялся этой склонности. Еще больше деталей об отце, о его грубости; его мать называла «вульгарным типом», поскольку он имел привычку принародно «пускать ветер».
Наше исследование трансфера идет по многим блуждающим путям. Он описывал искушение, о значимости которого для себя он не осведомлен. Родственник Рубенских предложил ему офис по соседству с рынком Гэттл, как только он получит докторскую степень — до этого к тому моменту оставалось несколько месяцев — и поможет ему найти там клиентов. Это соответствовало старой схеме его матери о том, что он должен жениться на одной из дочерей Р., очаровательной девушке, которой исполнилось 17 лет. Он не осознавал, что с целью избежать этого конфликта он предпринял бегство в болезнь — бегство, которому способствовали инфантильные проблемы его выбора между старшей и младшей сестрой и его регрессия к истории отцовского брака. Его отец обычно рассказывал о своем сватовстве с юмором, а мать время от времени поддразнивала его, рассказывая, как прежде он был ухажером дочери мясника. Для пациента идея, что его отец мог оставить свою любовь, чтобы обезопасить свое будущее альянсом с Р., была невыносимой. У него развилось сильное раздражение на меня, что выражалось в оскорблениях, которые ему было чрезвычайно неудобно высказывать. Он обвинял меня в том, что я задираю нос, отказывался пожимать мне руку, думал, что такую грязную свинью, как я, следует научить хорошим манерам, и считал, что открытка, которую я ему прислал, подписав «Сердечно», была слишком интимной.
Он явственно боролся с фантазиями об искушении жениться на моей дочери вместо своей кузины и с возникающими у него оскорблениями в адрес моей жены и дочери. Один из его трансферов прямо касался того, что фрау профессор Ф. должна лизать ему задницу — бунт против более значимой семьи.
Два меча — японские мечи его сновидений: брак и копуляция. Смысл ясен. Он позволил метафоре сбить себя с пути. Не было ли содержание этой идеи в том, что красота женщины потребляется — съедается — сексуальными взаимодействиями и рождением детей? На этот раз он засмеялся.
Он представлял себе одного из судей, грязного типа. Он воображал его обнаженным, и женщина практиковала с ним «минет» [феллацию]. Вновь моя дочь. Грязным типом был он сам — он надеялся вскоре стать судьей, чтобы он смог жениться. Он слышал о минете с ужасом, но однажды, когда он был с девушкой в Триесте, он был так высоко относительно нее, что это можно было понять, как приглашение сделать это для него; но это не произошло. Я повторил мою субботнюю лекцию о извращениях.
* * *
22 ноября. — Он был весел, но стал депрессивным, когда я вернул его обратно к теме. Свежий трансфер: — Моя мать умерла. Он спешит принести соболезнование, но боится, что, когда будет это делать, у него вырвется неуместный смех, как это периодически происходило ранее в случае смерти. Таким образом, он предпочел оставить мне карточку с написанной на ней «р.с.». Они обращаются в «p.f.» [стр. 193].
«Вам никогда не приходило в голову, что если ваша мать умрет, вы избавитесь от всех конфликтов, поскольку вы сможете жениться?» «Вы мне отомстили,» — сказал он, — «Вы меня к этому принудили, поскольку вы сами хотели мне отомстить».
Он согласился, что, делая эти признания, ходил по комнате, поскольку боялся, что я его побью. Причина, на которую он ссылался, — утонченность чувств — он не может с комфортом лежать, когда он рассказывает мне такие ужасные вещи. Более того, когда он делал эти столь сложные для него признания, он не переставал сам себя ударять.
«Теперь вы меня выгоните». Речь шла о следующей картине: я и моя жена в кровати, и между нами лежит мертвый ребенок. Он знал источник этого представления. Когда он был маленьким мальчиком (возраст не определен, возможно, 5 или 6 лет), он лежал между отцом и матерью в кровати и обмочился, после чего отец его ударил и вышвырнул. Мертвый ребенок может быть лишь его сестрой Катериной; он должен был получить определенные выгоды от ее смерти. Сцена произошла, как он подтвердил, после ее смерти.
При всем этом он вел себя как человек, находящийся в отчаянии и пытающийся спастись от жестоких ударов; он прятал голову в руки, отстранялся, прикрывал лицо рукой и т.д. Он сказал мне, что отец его был человеком страстным, и тогда он не знал, что делает.
Другая ужасная идея — приказать мне привести в комнату его дочь, так, чтобы он мог лизать ее, говоря при этом «Пусть войдет Мессник».[20] В качестве ассоциации к этому он рассказал о своем друге, который хотел поставить пушки напротив обычно посещаемого им кафе, но сперва спасти оттуда великолепного и очень уродливого официанта со словами: «Мессник, выходи». По сравнению с младшим братом он сам был этим Мессником. [стр. 184].
Еще игра с моим именем «Freudenhaus-Madchen» [«девушки из веселого дома» — т.е. проститутки].
* * *
23 ноября. — Следующая сессия была переполнена наиболее пугающими трансферами, которые ему было необыкновенно сложно рассказывать. Моя мать стояла в отчаянии, видя, что все ее дети повешены. Он напомнил мне о предсказании своего отца, что он будет великим преступником [стр. 265]. Я не смог понять объяснение, которое он приводит для этой фантазии. Он знал, сказал он, что однажды великое несчастье постигло и мою семью: мой брат, который был официантом, совершил в Будапеште убийство и был за это наказан. Я, смеясь, спросил его, как он об этом узнал; весь его аффект после этого спал. Он объяснил, что это сказал ему шурин, знающий моего брата, как доказательство того, что образование ничего не значит, а наследственность решает все. Его шурин, добавил он, обладает способностью восстанавливать различную информацию, все эти вещи, и он обнаружил соответствующий параграф в старом номере Presse [хорошо известной венской газеты]. Насколько я знаю, он говорил о Леопольде Фройде, преступнике, совершавшем убийства в поездах, когда мне было 3 или 4 года. Я заверил его, что никаких родственников в Будапеште у нас не было. Он почувствовал значительное облегчение и признался, что именно из-за этого он начал анализ со значительной долей недоверия.
* * *
25 ноября. — Он подумал, что, если в моей семье были импульсы к убийству, я должен был набрасываться на него как хищник, чтобы разыскивать все зло в нем. Он был сегодня весел и бодр и сказал мне, что его шурин постоянно раскапывает такие вещи. Он продолжал говорить и нашел этому объяснение — что его шурин не может забыть пятно, упавшее на его собственную семью, поскольку отец его убежал в Америку от долгов. Пациент думал, что именно поэтому шурин не стал лектором по ботанике в Университете. Спустя мгновение он нашел объяснение всей своей враждебности к моей семье. Его сестра Джулия однажды заметила, что Алекс [брат Фрейда] был бы хорошим мужем для Гизы. Отсюда его злость (как и с офицерами).
Вновь сновидение. Он стоит на холме и наводит ружье на город, который просматривается с этого места, окруженный рядом горизонтальных стен. Отец стоит сзади и они обсуждают время построения города — древний восток или германское средневековье. (Очевидно, то и другое одновременно быть не может). Горизонтальные стены становятся вертикальными и зависают в воздухе, как струны. Он пытается что-то на них продемонстрировать, но струны недостаточно натянуты, и они падают. Дополнение; анализ.
* * *
26 ноября. — Он прервал анализ сновидения, чтобы рассказать мне о некоторых трансферах. Ряд детей лежит на земле, он подходит к каждому из них и кое-что делает в их рты. У одного из них, у моего сына (его брат, который ел экскременты, когда ему было 2 года), вокруг рта коричневые отметины, и он облизывает губы, как будто это что-то очень вкусное. Затем изменение: это я, и я делаю это с моей матерью.
Это напомнило ему фантазию, в которой он думал, что одна его кузина, скверно ведущая себя, не заслуживает даже того, чтобы Гиза испражнилась ей в рот; затем картина превращается в обратную. За этим лежит гордость и высокая оценка. Дальнейшее воспоминание: его отец был очень грубым и употреблял такие слова, как «задница» и «дерьмо», на что его мать реагировала ужасом. Однажды он попытался имитировать отца, и это преступление осталось безнаказанным. Он рос грязным поросенком, и однажды, когда ему было 11 лет, мать попыталась хорошенько отмыть его. Он заплакал от стыда и сказал: «А что ты еще собираешься мне вымыть? Задницу?» Это привело бы к самому серьезному наказанию со стороны отца, если бы мать его не защитила.
Его семейная гордость, о которой он рассказывает со смехом, возможно, совпадает с его самооценкой. «В конце концов, лишь Лоренцы приятные люди,» — сказала одна из его сестер. Его старший шурин привык к этому и подшучивает над этим. Ему было бы жаль, если бы пришлось презирать шуринов только из-за того, что они принадлежат к другим фамилиям. (Контраст между его собственным отцом и отцами его шуринов). Его отец был старшим кузеном матери. Оба росли в стесненных обстоятельствах, и он привык шутливо описывать преувеличенную картину тех условий, в которых они жили в молодости. Его ненависть ко мне, соответственно, является особым случаем его ненависти к шуринам.
Вчера, после того как он оказал помощь эпилептику, он испугался, что у него будет приступ ярости. Он был зол на кузину и ранил ее чувства рядом пренебрежительных замечаний. Почему он злился? Потом у него был параксизм плача в ее присутствии и в присутствии его сестры.
Далее сновидение в связи с этим.
(29 лет). Великолепная анальная фантазия. Он лежал на спине на девушке (моей дочери) и совокуплялся с ней с помощью стула, свисающего из его ануса. Это прямо указывает на Джулию, которой он сказал: «Ничто, исходящее из тебя, не будет для меня отвратительным». Ночью у него была серьезная внутренняя борьба. Он не знал, с чем это связано. Оказалось, что это связано с тем, следует ли ему жениться на своей кузине или на моей дочери. Эти колебания легко проследить к выбору между двумя его сестрами.
Фантазия, что если он выиграет первый приз в лотерее, он женится на своей кузине и плюнет мне в лицо, показывает, что он думает, что я заслуживаю иметь его своим зятем. — Возможно, он был одним из тех детей, кто удерживает свои экскременты.
Его пригласили сегодня на рандеву. К нему сразу пришла мысль «Крысы». В связи с этим он рассказал мне, что когда он впервые встретил ее отчима, лейтенанта Д., тот рассказывал, что, когда он был мальчиком, он из пистолета Флобера[21] стрелял по всему, что движется, и прострелил себе или брату ногу. Он вспомнил это в свой более поздний визит, когда он увидел большую крысу, лейтенант ее не увидел. Он всегда говорил: «Я пристрелю тебя». Капитан Новак напомнил ему лейтенанта Д., особенно потому, что он служил в том же подразделении, что и Д.; последний также сказал: «Я сейчас должен был быть капитаном». — Это другой офицер упомянул имя Гизелы; Новак упомянул имя Херц [стр. 277]. — Д. — сифилитик и поэтому его брак распался. Тетя пациента все еще боится инфекции. Крысы означают страх сифилиса.
* * *
29 ноября. — Его сильно раздражают денежные вопросы с друзьями (давать расписки и т.д.). Он очень не любит, когда ситуация поворачивается в сторону денег. Крысы особым образом связаны с деньгами. Когда вчера он занимал 2 флорина у сестры, он подумал: «По крысе за каждый флорин». Когда на нашем первом интервью я сказал ему свои цены, он сказал себе: «За каждую крону по крысе для детей». Теперь «Ratten» [«крысы»] означают для него «Raten» [«взносы»]. Он произносит эти слова одинаково[22], и он утверждает, что это правильно, заявляя, что «а» в «ratum» (от «reor») краткое; однажды его поправил юрист, указавший ему, что «Ratten» и «Raten» — не одно и то же. Годом ранее он предложил гарантию своему другу, который должен был выплатить определенную сумму денег в двадцать приемов, и заставил кредитора пообещать, что он будет информировать его, когда подходит время каждой выплаты, так чтобы он не должен был платить по условиям соглашения всю сумму сразу. Таким образом, деньги и сифилис переходят в «крыс». Он теперь платит в крысах. — Крысиная валюта.
Еще о сифилисе. Очевидно, идея гложущего и разъедающего сифилиса напоминала ему о крысах. Он выдал ряд источников, в особенности со времен военной службы, когда эта тема обсуждалась. (Аналогия с трансферами о съеденных гениталиях [стр. 282]). Он всегда слышал, что все солдаты — сифилитики, поэтому ужался, что офицер упоминает имя Гизелы.
Военная жизнь напоминает ему не только о Д., но о его отце, который был тогда долго в армии. Идея, что его отец был сифилитиком, ему не чужда. Он часто думал об этом. Он рассказал мне ряд историй о веселой жизни своего отца на службе. Он часто думал, что проблемы с нервами у них у всех, возможно, связаны с тем, что у отца был сифилис.
Далее продолжается идея крыс в отношении кузины: — Страх, что она инфицирована отчимом; за этим то, что она заболела благодаря ее собственному отцу и за этим логичный и рациональный страх, что, будучи ребенком паралитика, она сама больна (он в течение многих лет знал об этой корреляции). Внезапная вспышка его болезни после жалобы дяди [стр. 274] сейчас может пониматься иначе. Она должна была означать исполнение желания, чтобы его собственный отец также был сифилитиком, и тогда ему бы было не в чем упрекать свою кузину, и он мог бы после этого всего на ней жениться.
* * *
30 ноября. — Продолжение историй с крысами; но, как он признался в конце, он собирал их лишь для того, чтобы избежать трансферных фантазий, которые приходили к нему в промежутке и которые, как он видел, выражают сожаление в связи с сегодняшним рандеву.
Постскриптум. Его кузина и ее дядя Х. из Нью-Йорка, путешествуя по железной дороге, обнаружили в колбасе крысиный хвост, и в течение многих часов их тошнило. (Злорадствовал ли он по этому поводу?)
Новый материал. Отвратительные истории с крысами. Он знает, что крысы являются переносчиками многих инфекционных заболеваний. В Фугбахгассе открывался вид через двор на котельную римских бань. Он видел, как люди ловят крыс, и слышал, что их кидают в котлы. Еще и много кошек, издававших ужасное мяуканье, и однажды он увидел, как рабочий бьет мешком, в котором что-то находится, о землю. На его расспросы ему ответили, что там кошка и затем ее швырнут в котел.
Затем последовали другие рассказы о жестокости, которые, наконец, сконцентрировались на его отце. При виде той кошки у него возникла идея, что это его отец находится в мешке. Когда его отец служил в армии, все еще применялись телесные наказания. Он рассказывал, что однажды, только один раз в припадке гнева он ударил рекрута прикладом ружья, и тот упал. Отец часто играл в лотереях. Один из его приятелей-солдат обыкновенно тратил все свои деньги на лотереи; однажды отец обнаружил клочок бумаги, который этот мужчина выбросил, и на котором были написаны два номера. Он поставил деньги на эти номера и выиграл по обоим. Он взял свой выигрыш, когда находился на марше, и побежал догонять свою колонну; флорины звенели в его сумке. Какая жестокая ирония, что другой человек никогда ничего не выиграл! Однажды у отца было 10 флоринов общественных денег на определенные расходы. Он стал играть в карты и проиграл некоторую часть денег; он поддался искушению продолжать играть и проиграл все деньги. Он пожаловался одному из своих компаньонов, что теперь должен застрелиться. «Несомненно стреляйся,» — сказал компаньон. «Человек, который так поступает, должен застрелиться»; но затем он одолжил ему денег. После того, как служба закончилась, отец пытался найти этого человека, но ему не удалось это сделать (он когда-нибудь отдал ему деньги?).
Рубенские вырастили его мать как приемную дочь, но к ней относились плохо. Она рассказывала, что один из сыновей был таким чувствительным, что для того, чтобы стать пожестче, он отрубал головы цыплятам. Очевидно, это было лишь предлогом, и это очень его возбуждало. — В сновидении образ большой жирной крысы, у которой есть имя, и которая ведет себя как домашнее животное. Это напомнило ему одну из двух крыс (впервые он сказал мне, что их только две), которые в соответствии с историей капитана Новака помещались в горшок. Более того, крысы были ответственны за то, что он поехал в Зальцбург. Его мать говорила о том же Рубенском, что однажды он сделал «кашерную» кошку, поместив ее в духовку, а затем освежевав. Это привело к такому плохому его самочувствию, что шурин дружески посоветовал ему что-то делать со здоровьем. Его внимание столь сильно фиксировано на крысах, что он находит их везде. Однажды, когда он вернулся с маневров, он обнаружил, что доктор Спрингер[23] представляет находящегося вместе с ним коллегу как доктора Ратценстайна. Первый спектакль, на который он пошел, был «Мейстерзингеры», где он услышал повторяющееся имя «Давид». Он использовал мотив Давида как восклицание в своей семье.[24] Когда он повторяет свою магическую формулу «Gleijsamen», теперь он добавляет к ней «без крыс», хотя он представляет, что это пишется с одним «т» [см. стр. 288]. Он выдавал этот и другой материал достаточно свободно. Связи поверхностны, а более глубокие утаиваются; очевидно, он приготовил эти признания, чтобы скрыть что-то другое. Этот материал, похоже, содержит связь денег и жестокости с одной стороны с крысами, а с другой стороны с его отцом, и это должно указывать на брак отца. Он рассказал другой анекдот. Когда не так уж много лет назад отец вернулся из Глайшенберга, он сказал матери после 33 лет супружеской жизни, что он увидел такое невероятное число скверных жен, что сейчас он умоляет ее поклясться ему, что она никогда ему не изменяла. Когда она стала возражать, он сказал, что поверит ей лишь в том случае, если она поклянется жизнями детей; она сделала это, и он успокоился. Он высоко ценит своего отца за это, считая это признаком его открытости, как признания о плохом обращении с солдатом и о том грехе с карточной игрой; за всем этим стоит важный материал. История с крысами становится все в большей степени узловой точкой.
* * *
8 декабря. — Много изменений за одну неделю. Его настроение резко выросло благодаря его рандеву с портнихой, хотя это окончилось преждевременной эякуляцией. Вскоре после этого он стал мрачен, и это проявилось в трансфере в лечении. Во время встречи с девушкой на крысиные санкции были лишь легкие намеки. Он почувствовал, что склонен избегать пользоваться теми пальцами, которыми трогал девушку, когда брал сигареты из портсигара, подаренного кузиной; но он сопротивлялся этой склонности. Еще больше деталей об отце, о его грубости; его мать называла «вульгарным типом», поскольку он имел привычку принародно «пускать ветер».
Наше исследование трансфера идет по многим блуждающим путям. Он описывал искушение, о значимости которого для себя он не осведомлен. Родственник Рубенских предложил ему офис по соседству с рынком Гэттл, как только он получит докторскую степень — до этого к тому моменту оставалось несколько месяцев — и поможет ему найти там клиентов. Это соответствовало старой схеме его матери о том, что он должен жениться на одной из дочерей Р., очаровательной девушке, которой исполнилось 17 лет. Он не осознавал, что с целью избежать этого конфликта он предпринял бегство в болезнь — бегство, которому способствовали инфантильные проблемы его выбора между старшей и младшей сестрой и его регрессия к истории отцовского брака. Его отец обычно рассказывал о своем сватовстве с юмором, а мать время от времени поддразнивала его, рассказывая, как прежде он был ухажером дочери мясника. Для пациента идея, что его отец мог оставить свою любовь, чтобы обезопасить свое будущее альянсом с Р., была невыносимой. У него развилось сильное раздражение на меня, что выражалось в оскорблениях, которые ему было чрезвычайно неудобно высказывать. Он обвинял меня в том, что я задираю нос, отказывался пожимать мне руку, думал, что такую грязную свинью, как я, следует научить хорошим манерам, и считал, что открытка, которую я ему прислал, подписав «Сердечно», была слишком интимной.
Он явственно боролся с фантазиями об искушении жениться на моей дочери вместо своей кузины и с возникающими у него оскорблениями в адрес моей жены и дочери. Один из его трансферов прямо касался того, что фрау профессор Ф. должна лизать ему задницу — бунт против более значимой семьи.
