Юнгианский бревиарий

Процесс психотерапии

Психотерапия в широком смысле есть класс отношений помощи, заключающийся в систематическом освидетельствовании, обследовании внутренней, душевной жизни человека и соответствующем ее созидании или «возделывании». Как частный случай сюда входит и психосоматическое врачевание, когда путем воздействия на психику исцеляются телесные недуги человека, снимаются физические симптомы и расстройства. Психотерапия включает психосоматику, но не ограничивается этим, как полагают некоторые. Основным для психотерапии остается врачевание души, психического начала в личности. Психотерапия по своей сути вечный спутник человеческого сообщества, ее истоки уходят в доисторические времена, хотя сам термин появился лишь в 1901 году в связи с широким распространением гипноза. Этимологически термин «психотерапия» означает терапию психического и предполагает согласованные усилия по исцелению умственных расстройств или по избавлению от эмоциональных ран и душевных конфликтов. Таким образом, обращение к психотерапии уместно и желательно не только в случаях неврозов и психических расстройств, но и применительно к вполне нормальной психике, стремящейся направить в нужную сторону свое психическое развитие, так сказать, улучшить его. На сегодняшний день в мире существует множество самых разных уникальных и всеобъемлющих психотерапевтических техник и технологий. По данным американского специалиста в области истории психотерапии Дж. Цига, их свыше трехсот (Циг, 2001).

 

Но главной в любом психотерапевтическом приеме, методе и в любой технологии остается личность самого психотерапевта.

 

Под психотерапией в практическом смысле обычно понимают достаточно широкий набор процедур, проводимых практикующими специалистами (врачами или психологами), — процедур, призванных через диалог облегчить регулирование личностных проблем пациентом, помочь ему справиться со своим психическим неблагополучием и специфическими психологическими и психосоматическими симптомами. И в этом качестве психотерапию следует отличать от классического психоанализа или аналитико-психологического подхода [О различии между психоанализом и психотерапией см.: Зеленский В. Психотерапия и психоанализ // Архетип. № 1. 1996. С. 35–36.].

 

Ключом к облегчению психических затруднений пациента в психоанализе оказывается обнаружение им смысла происходящего — в нем самом и вокруг него, а не направленная суггестия (непосредственное внушение) со стороны лечащего специалиста. Здесь психоаналитик не выступает как провидец, колдун или спаситель, а, по существу, является понимающим учителем (мастером, гуру). Строго говоря, психоанализ не обещает непременного выздоровления или

 

облегчения; он позволяет увидеть и ощутить себя в ином (новом) образе действия, другом способе существования и предоставляет возможность свободного выбора своего поведения и своей судьбы.

 

Традиционно залогом выздоровления в психотерапии является либо сама фигура психотерапевта (благодетеля, спасителя), либо же некоторая совокупность благоприятных обстоятельств, инициатором создания которых выступает все тот же психотерапевт; в психоанализе таким исцеляющим фактором оказываются идеи, способность переформулировать исходную для пациента — поддерживающую симптом — картину мира. Широкая публика часто путает эти подходы и сводит психоаналитическую специфику либо к психиатрии, либо к суггестивной психотерапии.

 

Первоначальное требование, предъявляемое к профессии психотерапевта-аналитика, состоит в необходимости прохождения через собственный личностный анализ, который ведет к более высокому уровню психологического развития. Основная аксиома психотерапевтического обучения заключается в том, что аналитик может вести психическое развитие своего клиента не далее того места, до которого дошел он сам. В основе анализа прежде всего лежит чисто человеческая удача клиента обрести живое общение и диалог с личностью (в нашем случае психоаналитика) с развитым сознанием, что, собственно, и производит исцеляющий эффект.

 

Юнг считал, что вершин индивидуального развития достигают немногие люди, но это вовсе не означает, что путь индивидуации может быть подвергнут сомнению. Индиви-дуация означает уход из толпы, отказ от проявлений стадного чувства, что на первых порах усиливает одиночество и может вызвать беспокойство. Вспомним переживания Христа в пустыне, куда он удалился от людей, дабы постичь свое предназначение.

 

Большинство же людей предпочитают безопасное существование внутри толпы, в коллективе, предпочитают подчиняться условностям и представлениям, разделяемым членами семьи, производственного коллектива, партии или церкви. Можно подозревать, по крайней мере, что таким людям нет особой необходимости отправляться к аналитику. Юнг был убежден, что носителем духовных ценностей и идеалов является не какая-либо идеология или государство, но только сам человек.

 

Мы знаем, что есть люди, внутренняя природа которых побуждает искать собственный путь. Часто такие люди преуспевали во внешнем мире, но где-то в середине жизни им открывались застойность и пустота окружавшего их мира. Они начинали искать смысл жизни, и рано или поздно некоторые из них оказывались на приеме у аналитика. Целью аналитической психотерапии и является способствовать «развитию и созреванию индивидуальной личности», «развертыванию жизненной полноты в каждом индивиде, так как только в индивиде может жизнь воплотить свой смысл» (Какабадзе, 1982, с. 110). Отсюда и ориентация аналитика направлена на будущее пациента.

 

После первоначальной консультации, когда возникает решение о начале работы психотерапевта и клиента, начинается процедура детального анамнеза. Она включает знакомство с историей жизни пациента, обсуждение с ним всех более или менее значительных жизненных событий и переживаний, выстроенных в хронологическом порядке, по крайней мере, тех, которые пациент способен восстановить в своей памяти. Затем исследуется текущая жизненная ситуация с фокусировкой на отдельных событиях и аспектах жизни, являющихся проблематичными для пациента (составляющих для него проблему). И только когда прошлое и настоящее изучены достаточно полно и адекватно, а именно в той степени, в какой они стали доступны сознанию пациента и аналитика-психотерапевта, следует обратиться к бессознательному материалу. Такой анамнестический подход вовсе не исключает попутного рассмотрения бессознательных аспектов, вопрос заключается в фокусе внимания на разных этапах анализа. Как указывал Юнг, путь к бессознательному может быть проложен по крайней мере четырьмя способами: методом ассоциаций, анализом симптома, непосредственно анализом бессознательного — архетипа и анамнестическим анализом. Все приемы имеют равную логическую силу для реализации основной цели — установления бессознательного как движущей силы личности. Но какие же бесы управляют душой, какова природа демонов, населяющих внутренний мир, и как научить человека жить с той внутренней драмой, которая не дает ему чувства психического благополучия и равновесия?

 

Главный подход к бессознательному осуществляется через толкование сновидений. Как в свое время заметил Фрейд, сновидения есть «королевская дорога» к бессознательному. (Позже известный аналитик-постъюнгианец Джеймс Хиллман уточнил, что это «дорога с двусторонним движением».) Сон рассматривается как выражение текущих психических состояний, «дневной» психики, описанной символическим языком самой природы. Понимание сновидений в этом смысле становится мощным средством в росте сознания человека.

 

Рассматривая сновидение вне рамок психофизиологической объяснительной модели, можно сказать, что оно есть символ. На современном языке мы могли бы добавить, что сновидение имеет сигнальную природу, свидетельствует о чем-то. В аналитической психологии понятие «символ» имеет дополнительное значение. Мы знаем, например, что слово или изображение что-то обозначают. Но они могут быть еще и символичны, если подразумевают нечто большее, чем их очевидное и непосредственное значение. Символ не просто знак, выступающий как определенный известный смысл, который можно выразить другим образом. К пониманию символа можно попытаться приблизиться, используя метод аналогии, который позволяет вывести неизвестное значение к порогу восприятия, точке видимости смысла. В аналитической психологии расшифровка сновидения осуществляется путем так называемой амплификации. Амплификация дословно переводится как расширение и распространение и в нашем случае определяется как уточнение и прояснение отдельных образов сновидения с помощью прямых ассоциаций. Какие ассоциации вызывает у вас этот образ, с чем он у вас связан в жизни? Такой вопрос обычен в анализе. Метод постепенного приближения интерпретируемого символа к искомой смысловой точке представлен двумя аспектами — личной и общей амплификацией.

 

В личной амплификации уточняются специфические для пациента наименования, знаки, образы, сновидения. Ассоциации являются спонтанными чувствами, мыслями или воспоминаниями, приходящими на ум в связи с каждым элементом сновидения. Более или менее полный набор таких ассоциаций обеспечивает личностный контекст и часто ведет к разгадке значимого смысла.

 

Общая амплификация строится психотерапевтом на основе его собственного знания, и ее логика разворачивается в соответствии с мифологическими, фольклорными, религиозными, этническими и другими мотивами коллективного сознания. Общая амплификация обеспечивает коллективные архетипические ассоциации составляющими сновидение элементами и образами. Здесь в первую очередь требуется знание психотерапевтом коллективной и объективной психики. В случае если сновидение содержит архетипический образ или тему, аналитик демонстрирует это, представляя соответствующую образную структуру из мифологии, легенды, сказки или фольклора. Общая амплификация восстанавливает собственно коллективный контекст сновидения, дающий возможность взглянуть на сон как на явление, имеющее отношение не только к личной психологической проблеме, но также относящееся и к общей коллективной проблеме, свойственной целостному человеческому опыту. Архе-типическая тема, вскрытая анализом, может отражать особенности переживаемого обществом исторического момента или содержать сведения, предсказывающие возможное будущее социального организма как целого. В процессе общей амплификации пациент знакомится с коллективной или объективной психикой и в то же время помогает своему Эго отделиться от объективной психики. Пока индивид переживает свои проблемы, и в частности сны, как относящиеся только к его личной психике, он сохраняет свое Эго отождествленным во многих чертах с объективной коллективной психикой и несет бремя коллективной вины и ответственности в отстраненном, обезличенном виде. В той степени, в какой коллективная вина и ответственность переживаются как личные, парализуется способность к совершению действий, вызывающих эту вину и ответственность. К примеру, охранник нацистских или сталинских лагерей, осознав личную ответственность за совершенное им, уже не смог бы столь усердно нести свою службу. Но идентификация с коллективной психикой позволяет ему действовать в меру обязанностей и сил, не оставляя какого-либо психического осадка или напряжения.

 

Кроме сновидений, в аналитический процесс включается любая деятельность, любая активность воображения. Рисунок, живопись, скульптура, беллетристика и т. п. могут служить средствами проявления возникающего бессознательного материала. Творческий материал любого рода практически изучается тем же самым образом, что и сновидения. Даже помимо всякой аналитической интерпретации, попытка придать речевое или изобразительное выражение бессознательным образам, теснящимся в глубинах внутреннего мира, бывает весьма полезной. Объективизация психического образа, осуществленная, например, путем живописного изображения, может помочь вычленить Эго из бессознательной стихии и высвободить таким путем часть психической энергии.

 

На последующей стадии психотерапии в соответствующих случаях используется другая важная техническая процедура, называемая активным воображением. Данный прием или метод должен быть хорошо изучен и требует известного навыка в пользовании. Важно знать, что применять его следует весьма осторожно, поскольку иногда возникает опасность вызвать активацию неконтролируемых бессознательных содержаний. При правильном же применении активное воображение оказывается очень полезным аналитическим инструментом.

 

Активное воображение, в сущности, есть процесс сознательного, свободного участия в фантазировании. Весьма часто этот процесс принимает форму диалога между Эго и предметом фантазии, скажем, тенью или анимой. Активное воображение может оказаться крайне полезным для вывода бессознательного содержания в сознание, особенно если Эго чувствует, что оно достигло безвыходного положения. И в той степени, в какой пациент успешно использует на самом себе активное воображение,

 

он теряет необходимость в психотерапевтической помощи. Последовательное включение данного метода часто приводит к завершению формальной психотерапии, поскольку на этом этапе пациент уже обретает способность соотноситься со своим собственным бессознательным.

 

Широко распространенным психотерапевтическим феноменом является перенос (или трансфер), о котором мы уже говорили в соответствующем разделе.

 

В процессе анализа пациент начинает осознавать свои переносные проекции и возвращает соответствующие психические содержания обратно. Иными словами, он снимает перенос, осознавая с помощью аналитика субъективную ценность личного и безличного содержаний своего переноса. В проекции может оказаться не только личностный, но и архетипический материал — комплекс спасителя. Последнее явно не личностный мотив; это предощущение, ожидание, повсеместно обнаруживаемое в человеческих сообществах в любой период истории. Комплекс спасителя — архетипический образ коллективного бессознательного, и совершенно естественно, что он особенно активизируется в эпохи и времена, насыщенные общественными проблемами и характеризующиеся дезориентацией, как, например, настоящее время. На этой стадии психотерапии — стадии разделения личных и безличных содержаний психического — важно учесть следующее. Личностные проекции вполне аннулируемы, достаточно сделать их осознанными. Но безличностные архетипические проекции в принципе не аннулируемы, поскольку они принадлежат структурным элементам самой психики, самого психического бытия. В этом смысле они оказываются не смешными реликтами переживаемого прошлого, его непонятно зачем сохранившимися остатками, а, наоборот, важными целенаправляющими и компенсаторными функциями, надежной защитой в ситуациях, когда человек, как говорится, действует «на автопилоте», теряет голову. Например, в случае паники тотчас же вмешиваются архетипы, дающие человеку возможность совершать адаптивные инстинктивные действия. Архетип включает инстинкт. И здесь нет никакой патологии, хотя активация содержаний коллективного бессознательного, предоставленного самому себе, может оказаться весьма разрушительной и привести к массовому психозу. Поэтому в человеческой истории связь индивида с коллективным бессознательным всегда регулировалась посредством религии.

 

После отделения личного отношения пациента к врачу от безличных коллективных факторов процесс психотерапии вступает в завершающую стадию объективизации безличных образов. Это существенная часть психотерапевтического цикла и шире — всего процесса индивидуации. Цель этого этапа — отделить сознание индивида от объекта настолько, чтобы он больше не помещал гарантию своего счастья, а иногда и жизни в какие-либо внешние объекты, будь то другой человек или группа, класс, идея или сложившиеся обстоятельства. Чтобы человек пришел к ясному пониманию того, что все зависит от него самого, и внутреннему убеждению в этом. Если он находит конструктивную созидательную форму подчиненной слепым безличностным формам, теснящимся в нем, заполняющим его жизнь, то он неизбежно оказывается оторванным от самой основы психического бытия и становится невротиком, теряет ориентацию, смысл и в результате вступает в конфликт с самим собой. Но если он оказывается способным объективировать безличные образы и соотносится с ними, тогда он подключает к действию ту жизненно важную психологическую функцию, которая с момента пробуждения человеческого сознания находилась на попечении религии.

 

Литература

 

Дикманн X. Методы в аналитической психологии. — М., 2001. Зеленский В. В. Аналитическая психотерапия К. Г. Юнга // Юнг К. Г.

 

Практика психотерапии. — СПб., 1998. Кембриджское руководство по аналитической психологии. — М.,

 

2000. С. 278–325.

 

СэмуэлсЭ. Юнг и постъюнгианцы. — М., 1997. С. 276–327. Юнг К. Г. Практика психотерапии. — СПб., 1998. Юнг К. Г. Работы по психиатрии. — СПб., 2000. Юнг К. Г. Символическая жизнь. — М., 2003. Якоби М. Встреча с аналитиком. — М., 1996.

Поделиться:

« Назад